За борт! - [20]

Питт ухватил капитана за левую ногу, Джордино поддержал за правую. Дюжий моряк из береговой охраны перегнулся через карниз, взмахнул крюком и отпустил его.

Крюк перелетел через кормовой поручень и застрял.

Дальнейший подъем занял считанные минуты. Подтягивая друг друга, рука за руку, все вскоре поднялись на палубу.

Под ногами лежали толстые слои ржавчины, смешанной с пеплом. На «Пайлоттауне» можно было увидеть только грязное отвратительное месиво.

— Ни следа Мендозы, — сказал Довер.

— Ближайшая ровная площадка, куда может сесть вертолет, в тысяче ярдов отсюда, — ответил Питт. — Ей с ее командой придется прогуляться.

Джордино прошел вдоль поручня к проржавевшему грюйс-штоку и посмотрел на воду внизу.

— Яд проникает из корпуса, наверно, в прилив.

— Скорее всего, он в заднем трюме, — сказал Довер.

— Люки, ведущие в трюмы, погребены под тоннами лавы, — с отвращением заметил Джордино. — Чтобы пробиться сквозь нее, нам понадобится армия бульдозеров.

— Вы знакомы с судами типа «Либерти»? — спросил Питт у Довера.

— Наверное знаком. Я много лет обследовал их в поисках незаконных грузов. — Довер наклонился и принялся чертить на ржавчине схему судна. — В кормовой надстройке должен находиться люк, через него спускаются в коридор, ведущий к стержню винта. На дне этого помещения есть небольшое углубление. Оттуда можно прорезать вход в трюм.

Когда Довер договорил, все молчали. Им следовало бы испытывать подъем оттого, что нашли источник распространения нейротоксина, но, напротив, реакцией стали опасения и тревога. Питт решил, что так выражается спад напряжения по окончании поиска. И еще страх перед тем, что можно найти за стальными надстройками «Пайлоттауна».

— Может… может, лучше подождать людей из лаборатории? — предложил один из химиков.

— Они нас догонят, — доброжелательно, но холодно сказал Питт.

Джордино молча достал из рюкзака на спине Питта гвоздодер и занялся дверью кормовой надстройки. К его удивлению, дверь скрипнула и подалась. Он нажал сильнее, протестующие петли сдались, и дверь распахнулась. Внутри было пусто, никаких установок, оборудования, нет даже мусора.

— Похоже, здесь уже побывали, — заметил Питт.

— А может, помещение никогда не использовалось, — предположил Довер.

— А где проход?

— Сюда.

Довер провел их через соседнее помещение, тоже пустое. И остановился у круглого люка в центре палубы.

Джордино прошел вперед, открыл люк и отступил. Довер направил луч фонаря в зияющий туннель, луч прорезал темноту.

— Неудачно, — удрученно сказал он. — Туннель забит обломками.

— А что на следующей палубе внизу?

— Машинное отделение.

Довер замолчал, соображая. Потом сказал:

— За машинным отделением есть еще одно помещение. Наследие военных лет. Может быть, только может быть, из него есть проход в трюм.

Они двинулись в сторону кормы и вернулись в первое помещение. Казалось странным ходить по коридорам призрачного корабля, гадая, что произошло с экипажем. Найдя люк, они спустились по лестнице в машинное отделение, обогнули старые, но все еще в смазке механизмы и направились к носовой надстройке.

Довер фонариком осветил стальные плиты переборки. Вдруг луч остановился.

— О черт! — выдохнул Довер. — Люк на месте, но он заварен.

— Вы уверены, что место правильное? — спросил Питт.

— Абсолютно, — ответил Довер. Кулаком в перчатке он ударил по переборке. — На той стороне — люк номер пять, самое вероятное место, куда могли поместить яд.

— А что другие трюмы? — спросил человек из агентства.

— Они слишком далеко от кормы, чтобы яд мог просочиться в море.

— Ладно, давайте приступим, — нетерпеливо сказал Питт.

Они быстро собрали сварочный аппарат и присоединили его к баллону с кислородно-ацетиленовой смесью. Зашипело пламя, и Джордино отрегулировал подачу газа. Синее пламя коснулось переборки, и та сначала покраснела, потом стала ярко-оранжевой.

Появилась узкая щель, она удлинялась, металл трещал и плавился в высокотемпературном пламени.

Когда Джордино начал прорезать отверстие, достаточное для того, чтобы пролез человек, появились Мендоза и работники лаборатории; они принесли почти пятьсот фунтов инструментов для химического анализа.

— Вы его нашли, — сказала Мендоза.

— Уверенности еще нет, — предупредил Питт.

— Но наши тесты показывают, что вода здесь насыщена нейротоксином С, — возразила она.

— Разочароваться легко, — ответил Питт. — Я никогда не считаю цыплят, пока в банке не примут чек.

Разговор прервался: Джордино отступил и погасил факел. Он передал горелку Доверу, а сам взялся за свой верный гвоздодер.

— Отойдите, — приказал он. — Это штука накалена докрасна и очень тяжелая.

Он всунул гвоздодер в неровную раскаленную щель и надавил. Стальная плита неохотно отошла от переборки и с тяжелым грохотом, брызгая расплавленным металлом, упала на палубу.

В полной тишине Питт взял фонарик и осторожно заглянул в отверстие, держась подальше от горячих краев. По дуге в 180 градусов он обвел лучом трюм.

Минула целая вечность, прежде чем он выпрямился и посмотрел на окружавшие его фигуры без лиц.

— Ну? — с тревогой спросила Мендоза.

Питт ответил одним словом:

— Эврика!

Глава 9

В четырех тысячах миль и в пяти часовых поясах оттуда советский представитель во Всемирной организации здравоохранения допоздна засиделся за письменным столом. Ничего необычного в его кабинете в здании Секретариата ООН не было: мебель дешевая, обстановка спартанская. Вместо привычных портретов советских вождей, живых и мертвых, стену украшала лишь маленькая фотография сельского дома.