Я стоял на берегу и упрашивал капитана принять меня на пароход.
— Нэт мэст, — лаконически отвечал англичанин, не выпуская изо рта сигары.
— Хотя на палубу…
— Нэт мэст.
— Ну на баржу хотя…
Капитан задумчиво посматривал на противоположный берег, пропустив сквозь зубы: — О эсть!
Я бросился за багажом, не чувствуя под собою ног. Часть казаков и казачек таскали по сходням дрова, остальные по-прежнему без шапок стояли на берегу; важный господин сидел все в том же положении и молча рассматривал толпу.
— Здорово, ребята, — сказал он наконец, после продолжительного молчания.
С берега дружно гаркнули во все рты. Звук прогудел в воздухе, уносясь вниз по реке. Важный господин прислушивался к улетающему звуку и, казалось, был доволен, потому что, через несколько времени, он снова спросил.
— Всем ли вы довольны?
Толпа опять что-то гаркнула, но понять было нельзя, только и слышалось: во-во-во-во-о-о…
— Подите по домам. Благодарю! — сказал важный господин.
— Рады стараться… во-во-о!.. — разнеслось в последний раз по реке и толпа отшатнулась от берега.
Пароход набирал пары. Через полчаса мы тронулись в путь. Я сидел, прикурнувшись, на барже около мачты и был совершенно доволен своим незатейливым помещением. Кругом меня теснились солдаты с ружьями; слышались звуки цепей: возвращали из Николаевска ссыльно-каторжных обратно в Нерчинские заводы, но причине развившейся у них цинготной болезни. Брань, ссоры, грубый говор… запах махорки… Но за эту неприятную обстановку наградой была возможность наблюдать жизнь тех людей, о которых мы так много шумим и которых совсем не знаем.
Те впечатления, которые я вынес из путешествия на палубной барже, послужили мне началом новых литературных работ; но придется ли мне когда-нибудь их окончить — я и сам не знаю, потому что не знаю, куда бурная волна жизни занесет мой утлый челнок, не знаю, в какие положения я буду поставлен роковою, неотразимою силою внешних влияний, рабом которых считаю я каждого человека, не признавая за ним сотой части той самостоятельной воли, которую он себе приписывает; не признаю я этой воли потому, что образование и происхождение ее зависят опять-таки от роковой и неотразимой силы внешних влияний…
