За аравийской чадрой - [33]

В Саудовской Аравии категорически воспрещается употреблять спиртные напитки. Если вы нарушите запрет и вас поймают, то немедленно посадят за решетку.

В этот вечер мы крепко заперли дверь, а на столе у нас стояла бутылка шотландского виски, которую моему новому знакомому подарил один здешний принц (принцы могут себе позволить подобные возлияния, но тоже тайком). Кроме того, портье наглухо задернул шторы в комнате.

— Недавно одного европейца приговорили к шести месяцам тюремного заключения за попытку провезти бутылку виски, — сказал он.

— Кстати о европейцах, — прервал его я, — вы ничего не слышали об одном белом человеке, который попал здесь в рабство?

Портье немного помолчал. Я уже испугался, что зашел слишком далеко. Но он спокойно повторил мой вопрос:

— Европеец, который попал здесь в рабство? Да, я слышал. Он, по-моему, из Швеции…

— Из Швеции?..

Мое изумление было настолько велико, что портье с любопытством взглянул на меня.

— Да, он был в Джидде. А потом уехал внутрь страны, где живет постоянно. Он больше не может уехать из Саудовской Аравии. Он действительно раб…

— Но где он живет?

— Не спрашивайте меня ни о чем. Человек, который исчез, исчез навсегда. Поиски же могут повлечь за собой только неприятности. Его судьба в руках аллаха. Очевидно, аллаху было угодно, чтобы он стал рабом.

— Но ведь аллах может и освободить его?

— Может, но едва ли захочет.

Я попытался задать еще несколько вопросов, но портье явно не желал продолжать разговор на эту тему…

* * *

Все последующие дни у меня не было ни одной свободной минуты, ибо я старался добыть хоть какие-нибудь сведения о шведе, находящемся в самом сердце Саудовской Аравии. И мне повезло.

Однажды портье познакомил меня с неким Хаджи Нур эд-Дином эль-Магари, уроженцем Венгрии. Сейчас ему было около пятидесяти лет, и он объездил весь мир. Скоро мы нашли с ним общий язык и с увлечением говорили о Мату-Гроссу в бассейне Амазонки, о Рио-де-Жанейро, о пигмеях Конго, о расовой дискриминации в Южной Африке, о Ливийской пустыне и миражах Сахары.

Он сказал, что пойдет вместе со мной в кварталы, населенные коренными жителями Джидды, и будет отвлекать от меня внимание зевак, пока я не отсниму всю пленку в своей миниатюрной камере.

Эль-Магари уже давно живет в Саудовской Аравии и принял ислам. Без этого здесь не обойтись, говорит он, если ты хочешь чего-нибудь добиться.

Потом Эль-Магари предлагает поехать с ним в тот район пустыни, где водятся летающие змеи. Если бы я не прочел в свое время о летающих змеях у Геродота, я бы решил, что эти не слишком приятные существа, вероятнее всего, порождены богатой фантазией моего нового друга. Однако Геродот довольно подробно описывает пустыню, в которой живут крылатые змеи. Эти твари настолько опасны, что ни один чужеземец еще не спасся после встречи с ними. Но в организме местных жителей выработался иммунитет, который позволяет им не бояться укуса змеи. Узнав, что Эль-Магари сам был в том районе и видел летающих змей, я решил непременно съездить туда и проверить, насколько все эти сообщения соответствуют действительности. Он предложил надлежащим образом оборудовать джип, снабдить его противомоскитной сеткой, для самозащиты надеть кожаные перчатки, специально пошитый кожаный костюм и высокие сапоги, а лицо закрыть сеточной маской.

Потом он предложил мне предпринять путешествие к большим пирамидам, которые стоят за Эр-Риядом, в десяти — двенадцати днях езды от Джидды. Если верить Эль-Магари, здесь находится настоящая аравийская Атлантида со строениями, которые напоминают пирамиды. Пустыня перерезана огромными трещинами, откуда поднимаются ядовитые испарения. Говорят, когда-то в результате страшного стихийного бедствия на этом месте погибла великая древняя цивилизация, погиб и весь народ…

Я недоверчиво покачал головой, но Эль-Магари схватил карандаш и быстро набросал карту того района, а также наш будущий маршрут. И тем не менее все это звучало слишком сенсационно.

— А вы не поможете мне отыскать одного белого раба, который живет в Саудовской Аравии? — спросил я внезапно.

Эль-Магари внимательно посмотрел на меня.

— Здесь очень много белых рабов, — ответил он наконец. — Почти во всех гаремах живут белые рабыни.

— Но я имею в виду не рабыню, а белого раба.

И я изложил ему те отрывочные сведения, которые мне пока что удалось получить. Я рассказал, что приехал сюда заглянуть за «аравийскую чадру», но мысль о спасении шведа не дает мне покоя, и теперь мне приходится вносить немалые коррективы в свои планы.

— Я с удовольствием помогу вам рассказать всему миру о том, что происходит в Саудовской Аравии, и прежде всего о рабстве, — задумчиво ответил Эль-Ма-гари, кивая головой. — Правда, многим рабам здесь живется лучше, чем свободным людям… Но вы, во всяком случае, всегда можете рассчитывать на мою поддержку.

Эль-Магари уже не раз сталкивался с проблемой рабства.

Приняв ислам, он отправился в Мекку и по прибытии нанес визиты некоторым высшим сановникам города.

Однажды он сидел один в комнате и вдруг услышал, как разговаривают две женщины. Из этого разговора он понял, что одна из них была очень несчастна. Она говорила по-французски, и, когда Эль-Магари заглянул в соседнюю комнату, он увидел белую девушку лет пятнадцати, которая, рыдая, что-то говорила другой женщине, тщательно закутанной в покрывало.