Южный Урал, № 2–3 - [10]
О л ь г а С а м с о н о в н а. Самоварчик пойду поставлю. (Выходит, подмигнув Настеньке).
Н а с т е н ь к а (чинно). А что сегодня в кино идет?
В е р а. Какая-то заграничная чепуха. Мечта… нето утопленника, нето разбойника, в общем — не наша.
Н а с т е н ь к а. Значит, лучше на танцы. (Стучит в дверь Ильи и уходит.)
Входит Илья.
И л ь я. Вера…
В е р а (здороваясь). Вы так хмуритесь, Илья, будто не рады моему приходу.
И л ь я. Что вы! Разговор тут у нас был… семейного порядка.
В е р а. А я — на минуту. Завтра в пять часов в маркшейдерском отделе обсуждается мой проект.
И л ь я. Знаю. Вчера в парткоме Ефимушкин говорил.
В е р а (испытывая неловкость). Вот, собственно, и все. Итак, завтра в пять. (Прощается.)
И л ь я. А куда вы спешите?
В е р а. Да так…
И л ь я. Ко мне — лишь по-пути?
В е р а. Но вы-то ведь ко мне и по-пути не заходите. В первые дни нашего знакомства вы лучше управляли своим досугом.
И л ь я. Тогда мне казалось, что вам со мною не очень скучно.
В е р а. А теперь не кажется?
И л ь я. Какое веселье… Шахта да машина — вот и весь мой разговор.
В е р а. Низкая тема, проза жизни? Так знайте же, если что-нибудь сейчас и определяет поэзию моей жизни, так это прежде всего ваша машина.
И л ь я. Да ну?
В е р а. Да, да, пройти квершлаг, пробить четырестаметровый коридор к обедненным рудам мы сможем лишь с помощью вашего агрегата.
И л ь я. Это, пожалуй, верно…
В е р а. А для меня этот проект знаете что? Первый широкий шаг в жизнь. Ведь после института — это мое первое большое дело.
И л ь я. И для меня… Фронт подземных работ, моему оружию — поле боя.
В е р а. Мы же союзники!
И л ь я. Получается так.
В е р а. Вот и докажите мне свою верность. Завтра, на совещании.
И л ь я (понурившись). Кто меня слушать станет? Оружие-то мое осечку дает.
В е р а. Агрегат?
И л ь я. Да, что-то мы с Иваном Петровичем не дотянули.
В е р а (с тревогой). Вы меня просто пугаете, Илья. Ведь если ваша машина, то и… Нет, нет, даже говорить страшно! Она должна работать, слышите?
И л ь я. Слышу.
В е р а. И вы должны выступить на совещании.
И л ь я. Понятно.
В е р а. Ох, как вы меня напугали. Что с машиной? Исправили?
И л ь я. Завтра с утра попытаемся отрегулировать. Опять — скорость, опять — сплав…
В е р а. У вас и у Никонова дорога почти неизведанная… (С легкой грустью.) У меня ж… (Вдруг весело тряхнув головой.) А знаете, оказывается, даже вынимая давно открытые земные клады, можно чувствовать себя первооткрывателем.
И л ь я. Да, если б не так… я и одного цикла не сделал бы.
В е р а (с увлечением). А когда сам, когда первый… Вот вы же ходите на лыжах?
И л ь я (улыбаясь). Как себя помню, так и ходить стал.
В е р а. Не могу бежать по чужой лыжне, хоть и легче. Люблю — по нетронутому снегу… Только елочки мелькают!
И л ь я. Эх, повел бы я проходку этого квершлага… Только б стоечки крепления мелькали!
В е р а. Поведете, Илья. (Смотрит на свои ручные часы, Илья берет ее за руку. Вера отходит на середину комнаты). Тогда… разрешите присесть…
И л ь я (спохватившись). Простите. (Ставит в центре комнаты стул). Садитесь, пожалуйста.
В е р а (садится). Задержали, так развлекайте меня теперь.
Илья не находит чем бы занять Веру. Он с тоской оглядывается, переставляет на столе вазу, подходит к радиоприемнику и включает его. Передается вальс Чайковского.
И л ь я. Гм… Ну, вот… здесь я, значит, живу… (Входит в свою комнату.)
В е р а. Вижу. (Смеется). Развлек! (Входит в комнату Ильи.) Что это? Ах, распорядок дня. Позвольте?
И л ь я (пытается выхватить листок из рук Веры). Да ничего особенного.
В е р а. А мы рассмотрим. (Читает.) «Подъем — четыре тридцать». В такую-то рань встаете? Я бы ни за что на свете. «Зарядка, умывание»… Ну, это и я делаю, умываюсь. Кстати, вы «заряжаетесь» в комнате или на улице?
И л ь я. Только на улице.
В е р а. А зимой, в мороз?
И л ь я. И зимой. Я, в основном, бегаю… бегаю вокруг дома.
В е р а (не давая Илье выхватить листок). Да, картина: совершенно взрослый человек в четыре часа утра бегает вокруг дома… Загляденье.
И л ь я. Никто же не видит! Все еще спят.
В е р а. «Утренний урок… Завтрак — десять минут». — Бедненький, что же вы успеваете проглотить за такой срок?
И л ь я. Все, что поставят. Аппетит зверский.
В е р а. Это хорошо. «Шахта… Обед и отдых (чтение) — существенное примечание! Вечерний урок… Ужин и сон…» Плотно вы живете. (Выходит из комнаты Ильи.) Ой, мне страшно на вас смотреть. Весь в часах и минутах. (Серьезно.) Позвольте-ка, ведь сейчас у вас что-то должно быть? А я срываю!
И л ь я. По воскресеньям особое расписание. Читаю.
В е р а. Должна сознаться: я и месяц не прожила бы по такому распорядку.
И л ь я. Армия приучила… Года через два все изменится. Последний курс буду очно заниматься. А пока трудновато, — вот я и…
В е р а. Ничего. Держитесь! Я училась во время войны… День — в аудиториях, а вечером, всем факультетом — на шахту, руду выдавать. Да и сейчас нелегко… (Пауза.) Тоже о партии мечтаю. Но мне еще в кандидаты. Вот, если удастся моя работа…
И л ь я. Удастся, ручаюсь.
В е р а. Ну, вы еще пока не директор.
И л ь я (настойчиво). А все равно будет по-нашему.
В комнату заглядывает Максим Федосеевич.
