Южное направление - [34]

— Сущевка, — сообщил бывший поручик. Покосившись на врача, добавил: — Наш э-э… объект находится в поповском доме. Только, где эта Сущевка с поповским домом, хрен его знает. Но прикажете — отыщу.

Понятное дело, что Сущевка — это нынешний Сущевский вал. Но Сущевский вал — улица длинная, по ней только станций метро штуки четыре. Стало быть, мое знание той Москвы никак не поможет отыскать искомый дом в этой, если не знаешь местности.

— Доктор, а вы знаете, где здесь Сущевка? — поинтересовался я.

— Сущёвка — неправильное название, так ее приезжие называют, — неохотно отозвался доктор, но потом разошелся. — Правильнее сказать — деревня Сущёво. Она неподалеку, версты две, на правом берегу Неглинки. А дом поповский просто найти — он самый большой, оштукатуренный. Правда батюшка наш куда-то пропал, там теперь неизвестно кто обитает.

— Хорошо, доктор, спасибо, — поблагодарил я. Посмотрев на Потылицына, спросил: — Вадим Сергеевич, сходишь на разведку?

Бывший поручик только пожал плечами — мол, без проблем. Окинув взглядом скромный кабинет, ухватил с вешалки ветхий плащ доктора и его старую шляпу. Правильно, Вадим Сергеевич, военная форма в глаза бросается сразу, а так ты и за местного сойдешь.

— Доктор, никому не звонить, сидеть тихо, — еще раз предупредил я долговязого врача.

Хорошая мысля приходит опосля. Потылицын уже исчез, а до меня дошло, что в разведку бы мне самому следовало идти. Поручик Бухарина ни разу не видел, как он его узнает? С другой стороны — какая разница? Вряд ли похитители держат Бухарина на виду, так что разведчик выяснит лишь общую картину.

Вернулся в палату. Стараясь не смотреть на простыню укрывавшую тело, собрал оружие, отыскал документы. Судя по удостоверениям, данные товарищи относились к Управлению связи РККА. Что ж, это многое объясняет. И что еще могут сделать ушлые товарищи? Да много чего. Хреново, если выяснится, что все наши кабинеты находятся на прослушке, а телефонные разговоры между Лениным и Дзержинским внимательно изучают и анализируют товарищи из Управления связи.

Так что, неужели все-таки Троцкий?

Заглянул в служебное удостоверение парня — Лушников Иннокентий Степанович, сотрудник первого отделения Управления связи РККА. Ишь, первое отделение. То, что обеспечивает связь штаба РККА и РВСР.

Я присел на койку Иннокентия, смотревшего на меня безумными глазами. Одеяло сбилось, пятна крови проступили сквозь повязки на руке и на ноге — верно, Потылицын помял. Рука — ерунда, мякоть, а на ноге кость задета. Парню бы сознание потерять, а он, вишь, глазенками хлопает. У доктора, разумеется, никаких обезболивающих нет, да и откуда? Сам в восемнадцатом году лежал, помню. А такое вспомнить, да вздрогнуть.

— Больно? — ласково поинтересовался я.

— Больно, — сквозь зубы проговорил раненый.

— Вишь, Лушников, какой ты у нас молодец, — похвалил я сотрудника Управления связи. — И боль умеешь терпеть, не кричишь и не стонешь, как некоторые. Никак, болевой порог высокий?

Похоже, что такое болевой порог, Лушников не слышал. Или если и слышал, то забыл. Впрочем, если он Потылицыну рассказывал, значит порог этот можно преодолеть.

— Ты, гражданин Лушников, все моему человеку рассказал, или что-нибудь пропустил? — спросил я, потом уточнил. — Он тебя спрашивал, на кого работаешь? Нет? Только про Бухарина спросил? Вот ведь, непорядок. Тогда давай, излагай. — Видя, что парень задумался, говорить ему или нет, потянулся к раненой ноге. — Дернуть разок?

— Не надо. Скажу, — прохрипел связист. — Спрашивай, чего хочешь?

Так вот мы и беседовали. Я задавал вопросы, он отвечал. Пару раз Лушников терял сознание, а когда я ему легонько стучал по щекам, очухивался. Вроде бы, главное рассказал, теперь можешь и сознание терять.

Конечно, парень знал не слишком много, а только то, что могло быть известно рядовому исполнителю, но паззл начал складываться. Вылезли кое-какие фамилии — Склянский, например, а еще заместитель начальника Управления связи товарищ Халепский и заместитель начальника Управления военного снабжения Мяги. Забавно, сплошные заместители. Они что, не навоевались? Или имели карьерные соображения? Ладно, выясним.

Разумеется, некоторых деталей не хватало. Еще удивило, что не упомянули товарища Троцкого. Хотя куда же Склянскому без Троцкого?

Утешило, что Лубянку пока не прослушивают, а информацию о раненом водителе получили от… нашего дежурного. И не был чекист ни предателем, ни «оборотнем», просто ответил на вопрос большого начальника, заместителя товарища Троцкого — а нет ли чего нового по розыску пропавшего человека? Может, военные чем-то помочь могут? Он так и ответил, да, есть новости, в Лазаревской больнице. Дежурного теперь ждет расстрел, это точно.

А отреагировали связисты оперативно. Опоздай мы на пять минут, Яковлева бы зарезали, и все. Но тогда бы Таня осталась жива.

Что же, товарищ Склянский, сам ты Танюшку не убивал, а решение о ликвидации свидетеля, с точки зрения заговорщика было правильным. То, что может погибнуть девушка, ты даже и подумать не мог.

Только что это меняет? Теперь, Эфраим Маркович, обзавелся еще одним врагом. Понимаю, что у заместителя председателя РВС кровники в очереди стоят, а я еще и не самый могущественный среди них. И клясться мстить я не стану, оставляя это для фильмов про хороших бандитов и плохих полицейских. Не знаю, как я тебя убью, но жить тебе, Склянский (да, просто Склянский, без слова «товарищ». Зачем паскудить хорошее слово?) осталось недолго.