Южнее Сахары - [2]

– Ну, не знаю, засомневался Андрей, – скромным? Или сильным?

– Прежде всего, жадным. Омерзительно жадным. Ему жалко подозвать мальчика и дать ему пятьдесят франков за услугу, жалко дать ему заработать и прокормиться. Купишь на рынке арбуз – дай мальчику отнести. Это стоит дешево, и он не убежит. Но когда их бросится много, как сегодня, с самого начала ткни пальцем: тебя беру, остальных не знаю. Иначе тебе сядут охранять машину пять человек, и каждый потом потребует оплаты.

– Они были неплохо одеты – заметил Андрей.

– Это все гуманитарная помощь. В Европе и Америке не выбрасывают ношеную одежду. Ее чистят, пакуют и отправляют сюда, в Африку. Здесь ее конечно продают за деньги, но за небольшие. На специальном рынке тюки вскрывают, вываливают кучами, и каждый роется сколько хочет. Поэтому одежда почти ничего не стоит. Раньше, когда у нас ничего не было, кроме коммунизма, вся российская колония с этого рынка не вылезала, включая все посольство. Даже жена посла регулярно ездила на служебной машине. Специальные приказы издавались, запрещающие дипломатам там появляться. Но теперь русские перестали ходить. Дома все есть.

– Так здесь дешевая жизнь?

– Только если оставаться в самом низу. Любые качественные вещи и услуги стоят во много раз дороже, чем в Европе или в Америке. Например, электричество стоит безумных денег и есть только в столице, и то не всегда. То же самое с телефоном.

Они ехали по дороге среди обширных пыльных пустырей с разбросанными по ним недостроенными домами. Шоссе было заполнено удивительными машинами. «Пежо»и«Тойоты» двадцатилетней давности, ржавые, дребезжащие, с вихляющими колесами, разбитыми фонарями, притянутыми веревкой багажниками. Большинство отчаянно перегружены и еле ползут по дороге, плюхаясь на продавленных рессорах, выпуская струи черного и синего дыма. Но нередко проносятся новые сверкающие внедорожники, почти все с надписями. На огромных «Лендкрузейрах» написано: «Организация Обьединенных Наций. Комитет помощи детям», на «Джипе»: «Международная комиссия по борьбе с засухой», на «Мерседесе»: «Проект германо-сонгайского сотрудничества» и тому подобное.

Шоссе втянулось в город, и скорость движения снизилась. Слева и справа виднелись серые одноэтажные дома из штампованных бетонных кирпичей или просто из глины. Все пространство между домами и дорогой занимали навесы из жести, соломы, мешковины, опирающиеся на кривые суковатые палки. Ни одного прямого угла, ни одной ровной плоскости. Пыль, грязь, мясные туши на земле в облаках мух, батоны хлеба кучами на грязных прилавках. Под навесами сплошная толпа что-то продающих и покупающих Мужчины, в основном, носят тот же американский секонд-хенд, женщины почти все в национальных одеждах. Хотя и среди мужчин многие одеты в яркие длинные балахоны наподобие римской тоги. И практически все в неизменных пляжных шлепанцах, даже мотоциклисты.

После поворота рынок с обоих сторон выплеснулся на дорогу. Машины, ослики с повозками, мотоциклы, велосипеды медленно ползут в море людей. Густой синий дым пополам с.пылью стоит над толпой. Микроавтобусы поминутно останавливаются и трогаются, рядом с ними бегут малолетние помощники водителей, зазывая пассажиров. Леонтий обгоняет двухколесную ручную тележку, полную мешками с цементом, которую изо всех сил толкает оборванный молодой человек. Впереди тянется целая вереница таких же. Одна из тележек, груженая длинными арматурными прутьями, поворачивает, намереваясь пересечь дорогу, и внезапно как железным шлагбаумом перекрывает путь. Машины тормозят, но велосипедист с несколькими пустыми железными бочками на багажнике врезается в железо и с грохотом падает. Собравшаяся толпа глазеет на начавшуюся разборку, машины нетерпеливо гудят.

– У них что, нет грузовиков? – спросил Андрей.

– Почему же, есть. Но нанять грузовик стоит дороже, чем десяток тележек, а едет он ничуть не быстрее, еще и медленнее, если застрянет в пробке. За полдня они доползут до любого конца города. Кстати, они полноправные участники движения, видишь на каждой тележке номер? Все платят налоги. На рынке тележку без номера тут же заберут в полицию или, по крайней мере, возьмут деньги.

Собираясь повернуть направо, Леонтий притормозил у одинокого светофора. Дали зеленый, но он не спешил поворачивать, поскольку целая толпа велосипедов и мотоциклов, скопившаяся правее него на обочине, вся ехала прямо, без каких-либо сигналов.

– Никто из этих людей не изучал правила движения, – усмехнулся Леонтий.

– Как ты здесь водишь? Это же страшно смотреть!

– При скорости потока десять километров в час это не так страшно, как кажется. Главное, строго следуй за впереди идущей машиной и не виляй, иначе собьешь бортом велосипедиста. Нанять шофера? Местный шофер водит хуже любого из нас. За машиной он ухаживать не будет, здесь это не принято, а взять с него совершенно нечего. Я, по крайней мере, чувствую свою ответственность, а он разобьет машину и скажет: «Хозяин, извини», и это все. С этими словами он затормозил, поскольку велосипед, на котором ехало трое детей, из которых самому старшему было лет двенадцать, рухнул на дорогу перед самым бампером, и дети с ревом расползлись в разные стороны.