Южнее экватора - [65]

Начался непродолжительный обряд. Престарелый глава семьи сел перед циновкой с жертвоприношениями и запел высоким гортанным голосом молитву. Девушка окропила водой из ритуального сосуда жертвоприношения и жертвенники. Я не мог себе представить, что сделают по окончании обряда со всеми этими яствами, предназначавшимися для предков. Каждый жертвенник был всего лишь каменным столбиком, несколько выше человеческого роста, на котором стоял ящик или будочка чуть побольше скворечни.

— Не думайте, что все эти фрукты, рис и прочее приносится в жертву нашим предкам в самом прямом смысле, — сказал Видха. — Жертвоприношения до известной степени имеют символический характер. Убедитесь в этом сами.

Когда старик закончил молитву, девушка еще раз окропила циновку с жертвоприношениями и жертвенники, затем взяла крохотную корзинку, искусно сплетенную из пальмовых листьев, и положила туда щепотку риса и несколько цветочных лепестков. Это символическое жертвоприношение было помещено в жертвенник. Такие же крохотные корзинки с рисом и лепестками цветов были помещены во второй и третий жертвенники. Все, что осталось на циновке, унесли в кухню. Плоды были розданы ребятишкам. Связку монет и флакончики девушка припрятала до следующего обряда.

Видха пригласил меня подкрепиться в маленькую харчевню, принадлежащую кому-то из его родственников. К нам присоединился молодой балинезец, оказавшийся близким другом Видхи.

— Я журналист. Главный редактор газеты «Фаджар», — представился он мне. — Сейчас из-за серьезных технических затруднений мы не можем выпускать нашу газету обычным типографским способом. Приходится ограничиваться печатанием на ротаторе. Да и тираж газеты невелик. Всего около тысячи экземпляров.

Другая местная газета, «Суара Индонезия», ориентирующаяся на национальную партию, находится в более выгодном положении. Газета имеет свою типографию и доводит тираж до трех тысяч экземпляров. По местным масштабам это уже внушительная цифра.

— Мой друг работает также в местном отделении ЛЕКРА. Поэтому он хорошо знаком с искусством и культурой Бали и может вам многое рассказать, — добавил Видха.

Мое внимание привлекли два старика с петухами Hi улице перед харчевней. Старики дразнили петухов, стравливали их, приходили в восторг, когда одному из драчунов удавалось клюнуть другого. Петухи воинственно кукарекали, бились в руках у хозяев, норовя освободиться и броситься на противника. Однако старики не выпускали птиц из рук и не доводили дело до большой драки.

— Это только тренировка перед боем, — сказал. Видха. — Хозяева воспитывают у петухов воинственный характер. Видите этого большого черного петуха с толстым гребнем? Это настоящий джаго '. Он уложил восемь противников. Хозяину предлагали за него большие деньги. Однако старик отказался продать петуха и рассчитывает, что его старый джаго принесет еще немало побед.

Старики с петухами были такой же неотъемлемой частью любого деревенского пейзажа на Бали, как глухие стены, родовые жертвенники-сангга и обилие скульптур. Воспитание боевых петухов и организация петушиных боев, называемых иногда в шутку куриными фестивалями, считаются делом весьма серьезным. Поэтому и занимаются им преимущественно старики.

В одной из деревень я был зрителем петушиных боев. Открытый навес деревенского клуба на пригорке окружили плотным кольцом разгоряченные от азарта зеваки, в основном мужчины. Они заключали пари, делали ставки на птиц, ожесточенно спорили. Многие зрители принесли корзинки с петухами. Сборище оглашалось многоголосым кукареканьем. Корзинки стояли вокруг арены, хотя в боях участвовало лишь несколько пар петухов. Остальные петухи должны были присутствовать при кровавом побоище и укреплять свои инстинкты воинственных драчунов.

Вот вышли два балинезца с петухами, белым и пестрым, дразнят и стравливают их. Это продолжается довольно долго, наверное, четверть часа. Оба петуха приходят в ярость, рвутся из рук, заносчиво кукарекают. Древний старик, судья боев, авторитетно заявляет, что, по его мнению, петухи к бою готовы. К шпорам привязывают остро отточенные, словно бритва, ножи. Хозяева говорят своим петухам напутственные слова, гладят и ласкают их. Каждому хочется, чтобы его джаго[30] стал победителем. По знаку судьи петухов выпускают на арену. Зрители опасливо сторонятся. Нечаянный удар ножом, привязанным к шпорам разъяренного петуха, может быть опасен и для человека.

Сперва оба петуха делают боевую стойку, широко расставив ноги и пригнув к земле голову, потом стремительно бросаются друг на друга. Белый петух проворнее. Он первым наносит вооруженной шпорой удар в грудь противника. И этот единственный удар решает исход боя. Из распоротого зоба пестрого петуха струится черная густая кровь. Одно-два конвульсивных движения — и пестрый петух издыхает. Белый тоже серьезно ранен. Он идет по арене, шатаясь словно пьяный и оставляя на земле струйку крови. Потом останавливается, хлопает крыльями и победоносно кукарекает. Не скажу, чтобы это кровавое состязание произвело на меня приятное впечатление.

В харчевне мы заказали крепкий чай со льдом, печеные бананы и начали беседу. Прежде всего разговор зашел об обряде жертвоприношений, который мне пришлось наблюдать.