Южная повесть - [32]

Обойдя все жилые дома Превлаки, Мстислав прибавил еще полторы сотни бойцов из числа местных жителей к своему не слишком сильному отряду. Затем он спешно погрузил всех на корабль и вместо ожидаемого «курс норд-норд-ост», раздалась команда «курс норд-вест, право руля, отдать швартовы!». Три корабля поплыли в сторону Дубровника. Между тем, осада Херцог-Нови продолжалась.

Подплыв к Молунару, которцы открыли с кораблей огонь. Под туманом, настланным дымкой от выстрелов, к берегу устремились четыре лодки с бойцами. Через час лазутчики дали знак, что крепость почти пуста. Не теряя людей, Мстислав пересадил добрую половину своего войска на лодки. В Молунаре и правда было очень мало войск. Хорваты понимали, что как только Херцог-Нови — ключевой город на северном которском побережье — окажется в их руках, они получат власть над бухтой. Также они понимали, что и которцы знают, что главная битва в этой войне будет под Херцог-Нови. И не в нраве южанина уклонится от прямой встречи с врагом. Поэтому хорваты не опасались, да и подумать-то не могли, что которцы осадят Молунар.

Никто и не готовился к штурму, по улицам, изредка отстреливаясь из аркебуз и, нападая из засад и то и дело вступая в рукопашные схватки, бегали разрозненные группы воинов. Артиллерия которских кораблей в считанное время разрушила крепостной вал и пушки молунарцев. Вошедшие организованным строем войска Мстислава последовательно очищали от хорватов квартал за кварталом. Стрельба в узких извилистых улочках продолжалась до сумерек. Главным достижением Мстислава стал захват складов аркебуз и оружейного завода. Не теряя времени, Мстислав вооружил всех своих людей новым оружием. Моментально слабенький отряд, не сравнимый даже с тиватским ополчением, превратился в грозный боеспособный полк.

Мстислав еще раз с тоской взглянул на Херцог-Нови. Залпы и крики продолжались. Город еще держался. Существенным препятствием для хорватов оказалась двухуровневая крепостная стена. Скорость стрельбы которских лучников, последовательно появлявшихся в бойницах первого и второго уровней, оказывалась быстрее скорострельности хорватских воинов, вооруженных огнестрельным оружием. Тем не менее, передовые отряды хорватов уже окружали крепость Херцог-Нови и, пользуясь преимуществом по высоте, преуспевали в попытках ворваться на окраины города. В скором времени верхний город перешел в руки молунарцев. Не успевшие покинуть свои дома и спрятаться в крепости жители безжалостно уничтожались. Хорваты проявляли жестокость, еще более страшную, чем это любили делать турки. Отрубленные части тела валялись на дорогах, ослепленные дети в ужасе кричали звериным воем и бегали в сумасшествии между стрелявших друг в друга войск. Подкошенные стрелой, они падали и словно с благодарностью за избавление от мук дальнейшей жизни склоняли голову и валились на камни.

Из верхнего города хорваты начали забрасывать крепость огненной смесью. Теснившиеся по подвалам и строениям крепости люди стали задыхаться от удушья, дым застилал и резал глаза лучникам. Хорваты подбирались все ближе. И тут смотрящий на крепостной башне закричал: «Наши!! Уходите их крепости, наши идут!!» и упал сраженный пулей. Тело упало на камни, кровь брызнула на лица женщин, спрятавшихся от пуль за крепкими стенами. Воевода Милан подумал, что Мстислав вернулся. Чувство удовлетворения разлилось по его телу. Он приказал лучникам прикрыть отход мирных жителей, и распорядился открыть восточные выходы. Женщины несли своих детей на руках, медленно вслед за ними по ступенькам спускались старики. Люди уходили из крепости в сторону Зеленицы.

Залпы становились все ближе, раненых и убитых было все больше. То здесь, то там раздавались крики «чужой». Хорваты прорвались. В это время из верхнего города молунарцы увидели исход жителей и пошли наперерез. К концу дня которцы держали оборону уже на центральных улочках, изгибавшихся от побережья к горным тропам. В отчаянии Милан поднял свой меч и повел за собой оставшихся защитников крепости на самый большой отряд хорватов, чтобы хоть как-то задержать их и дать возможность жителям отойти.

… Когда объединенные войска Пераста, Котора и основная армия Косачи разгромили под Ризаном турок, уже израненных Мстиславом, армия Косачи снова направилась к Конавли. А войска Котора и Пераста, увидев, что Херцог-Нови под осадой и там нет кораблей Мстислава, решило прийти на помощь новигородцам. Которские войска спустились по накатанной горной тропе к Требезину и очистили от хорватов верхний город Херцог-Нови. Вторая половина спустилась с Радостака к Мелине, где они встретили бежавших из Херцог-Нови женщин и детей. Между тем хорваты продолжали бесчинствовать в самом городе. Штурмовать его укрепленные стены для которских войск было тяжело. Все ополчение Херцог-Нови и воевода полегли на поле брани. Хорваты собрали трупы и вывесили их вверх ногами совершенно нагими на крепостные стены.

В это время армия Косачи почти уже стояла перед Конавли и готовилась выступить в сторону Дубровника. В самом Дубровнике боялись наступления Косачи. Паника ходила по городу как октябрьский дождь. Поэтому появившийся за горами отряд Мстислава оказался более чем веским аргументам для правителя Дубровника выслать своих лучших бойцов «изрешетить этих самонадеянных дурней пулями и изрубить их тела на мелкие куски». Каково же было изумление дубровницкой гвардии, когда с горных склонов и из-за каждого торчащего камня на них обрушился залп аркебуз. Хорватские стрелки знали, что у которцев не было огнестрельного оружия. Скоро поняли они, что выбрали врага не по зубам, а правитель их быстро, словно белка — по деревьям, понял, что расклад был не в его пользу: оружейный завод его захвачен, армия Молунара погрязла в Херцог-Нови, основные войска Косачи наступают из-под Конавли, турки разбиты под Ризаном и не решаются войти в бухту, а Мамула и Превлака как Сцилла и Харибда стоят на входе. Пока Мстислав думал, попытаться ли ему ради пущей славы взять Дубровник, правитель города выслал парламентария к Косаче. Условия перемирия были крайне выгодны для Драчевицы. Хорваты добровольно уходили из Суторины и Херцог-Нови. Они также согласились отдать Конавли. Ружейный завод отныне должен был выполнять заказы обоих господ — герцога и дубровницкого головы, а сын герцога — Влатко — в знак вечной дружбы брал в жены дочь головы Барлеты — второго по величине владения Дубровника.