Ювелир. Драконья Игра - [84]

Вино выходило непростое, для ценителей.

В достаточной степени узнав характер приближенного, лорд Эдвард, кажется, догадался почему аристократ предпочитает именно этот, редкий и очень старый сорт: ледумское вино было известно особым послевкусием, сдержанным, но глубоким. Вкус не оглушал, не сбивал с ног, а утягивал за собой незаметно. Множественные слои, тонкие грани его раскрывались постепенно.

Красное вино было настолько прозрачным, что, глядя прямо сквозь наполненный бокал, можно было читать любимую книгу: смаковать, медитативно перебирать в тишине дорогие сердцу страницы…

Кристофер питал слабость к лиричному времяпрепровождению.

Увы, сам лорд Эдвард давно уже был лишён удовольствия употреблять что-то подобное, способное затуманить рассудок обычному человеку: ничто не могло опьянить стража, кроме крови. Яркий, насыщенный вкус и аромат её, как выяснилось, дарили блаженство, которое не могло дать никакое вино… но какого черта в самый разгар боя он думает обо всем этом?..

Итак, драгоценные камни Лукреция не имели того насыщенного плотного цвета с лёгким синеватым отливом, каковой полагался классическим образцам рубинов высшего порядка.

И всё же они были сильны.

Камни эти были так же непросты, как и ледумское вино.

Лукреций закрыл глаза, постаравшись сосредоточиться на внутренних ощущениях. Так присутствие беловолосого, деморализующее само по себе, меньше отвлекало и сбивало прицел его мысли. Поглубже зачерпнув из рубинового источника, маг разом выплеснул ушат энергии поверх раскинутых алмазами белых сетей. Отчаянная, почти безнадежная попытка — учитывая превосходную форму соперника, который, очевидно, просто забавлялся поединком.

Но, к немалому удивлению заклинателя, порыв этот был поддержан: щедро питая ее, в рожденную старшим Севиром волну вливалась чья-то посторонняя сила!

Широко растягивая энергию в стороны, Лукреций и его неведомый помощник сообща создали объемное пространство, которое теперь могли контролировать. Советник первого ранга почувствовал прошедший одновременно с появлением незнакомца мощный импульс, направленный столь бесконечно точно, что защитная аура беловолосого зарябила. Это вынудило его на время оставить свою жертву в покое и, заботясь о собственной безопасности, изменить фокус концентрации.

Чужая сила была иной, характерно отличаясь от силы правителя Ледума. По природе своей она походила на энергию земли — сумрачную, тяжеловесную, устойчивую. Черные струи ворвались в неподвижный серебряный омут, в котором медленно тонул, увязал, как в болоте, Лукреций Севир, — и разметали, выплеснули стылую воду прочь.

Оба боевых мага были сильны. Мысль их едва успевала воплотиться во что-то материальное, как вражеская воля уже вмешивалась в непрерывно меняющуюся, трансформирующуюся потоками сознания реальность. Это была игра на более тонком уровне: на снежных вершинах невоплощенного, непроявленного разума; на высотах чистой информации, где стоял звон самой первой, изначальной вибрации творения, не оформленной еще в звук. Темные и светлые струи силы взметались лентами вихрей, кружились стремительным танцем, сплетаясь в цепких, хватких объятиях.

Советник отнюдь не был чужд чувству прекрасного, но чувство прагматизма, похоже, всё же преобладало. Он не мог позволить себе упустить драгоценные секунды, просто залюбовавшись завораживающим зрелищем. Слишком безответственно. Слишком безрассудно.

На некоторые вещи нельзя смотреть, как бы хороши они ни были. В водовороте оглушающей, опасной красоты скрывается сама смерть.

Лукреций был далеко не дурак: сразу же ухватил он задумку своего спасителя, разгадал суть мастерски осуществленного отвлекающего маневра. Ресурсы лорда Эдварда на какое-то время оказались оттянуты удачно нацеленным ударом в спину, но этого было недостаточно. Правитель Ледума быстро разобрался в ситуации, и вот уже светлый вихрь, похожий на узкого змея, обвился вокруг темного собрата, как вокруг стебля, и принялся душить его кольцами мускулистого тела, выжимая клейкий лиственный сок.

Всего несколько мгновений длилось это поразительное противостояние, уже готовое закончиться абсолютной победой одного и разгромом другого, как Лукреций вдруг швырнул край тщательно сплетенного им заклинания своему неведомому союзнику, уповая на его реакцию и сообразительность.

И тот не подвел.

Подхватив опадающую кромку, маг бросил свою безнадежную битву и прочертил в воздухе замысловатую завершающую печать. В тот самый же момент, объединив усилия, они спеленали правителя Ледума паутиной нейтрального пространства.

Игра окончилась. Поверхность реальности успокоилась, вновь став похожей на зеркальную гладь, и оба заклинателя смогли наконец лицезреть вновь прибывшего.

Тот притягивал внимание, как магнитом, — и было отчего.

С первого взгляда становилось ясно, что Карл долгое время провел в заключении. В своих вкусах он отстал от моды лет на сорок! Хищная остроносая обувь, распахнутое пальто с широкими отворотами… на миг правителю Ледума почудилось даже, что он вернулся в прошлое, так зримо напомнил оборотень о прошедших днях.

Однако же, нелюдь не изменял себе: стильному и дорогому ретро, пожалуй, позавидовал бы и сам Кристофер, не заставший того красивого времени. И самое главное — на теле волка не было заметно никаких повреждений или отметин, никаких свежих шрамов. Судя по всему, схватка с Арх Юстом окончилась благополучно.