Юстиниан. Великий законодатель - [79]

Юстиниан не мог в этот решающий момент отправить Велизария в Италию. Сделать это означало открыть фронт на востоке и освободить путь в Рим армиям Хосру. Велизарий, как мы видели, был занят тем, чтобы заставить царя царей отвернуть от Иерусалима и дороги в Египет. Одновременное нападение на империю персов и готов и есть разгадка тайны, почему Юстиниан выделил так мало сил на войну в Италии. Однако политика, которой он следовал, была индивидуальной и сильной. Во главе верховного командования в Италии он поставил гражданского человека (дав ему чин преторианского префекта и военного заместителя) по имени Деметрий, прошедшего выучку у Велизария. Были направлены в Италию и войска: фракийцы, армяне, гунны.

Деметрий — многообещающее имя для воина. Новый командующий вместе со своим войском прибыл на Сицилию, ознакомился с последними сведениями и начал быстро действовать в соответствии с ними. Неаполь голодал, и Деметрий поставил себе задачу вызволить город из тисков блокады.

Пока его флот продвигается к итальянским берегам, мы приближаемся к водоразделу мировой истории. До этого момента Римская империя, империя I Августа и Константина, все еще стремилась к победе. Никто не мог отрицать, что следующей после готской будет франкская война, за которой последует британская, что будет означать полное восстановление старых границ империи. То, что этого не произошло, можно отнести на счет нехватки сил, находившихся в распоряжении Деметрия. Он был отважным человеком, и военная хитрость, которую он мог применить, оказалась бы весьма впечатляющей. Даже готы, прослышав о приближении флота и полагая, что на кораблях находится обычное количество воинов, пришли в некоторое смятение. Если бы Деметрий, не колеблясь, ввел свой флот в Неаполитанский залив, то этим шагом мог бы принудить готов к отступлению и изменить ход истории с помощью нескольких пустых торговых кораблей. Но — и пусть это послужит моральным уроком для молодых — в критический момент твердость духа изменила Деметрию. Он отступил и направил флот в Рим, чтобы набрать там достаточно войска из воинов римского гарнизона. Римский гарнизон отказался участвовать в этой авантюре, и Деметрию пришлось в прежнем составе вернуться в Неаполь, но момент был уже упущен. Правда о численности его войска стала известна неприятелю. Тотила организовал импровизированный флот, с которым напал на флот Деметрия. Сам римский полководец с немногими своими воинами сумел спастись на лодках. Корабли попали в руки Тотилы.

Водораздел был пройден. С этого момента река человеческой истории сменила направление своего течения. Стало ясно, что Римская империя не будет отныне доминирующей силой в европейской истории; более того, стало ясно, что империя не сможет доминировать даже в одной Италии.

V

Значение таких событий можно правильно оценить только с далекой исторической перспективы. Оно совершенно не осознавалось теми людьми, которые сражались за Неаполь. Если бы они обладали даром предвидения, то не увидели бы за своим сражением никакого будущего. Но они не обладали таким даром и продолжали воевать, словно ничего не произошло.

Деметрий, вернувшись на Сицилию, увидел, что его армия наконец прибыла вместе с преторианским префектом. Из осажденного Неаполя доставили экстренное послание, в котором гарнизон просил немедленно предпринять попытку деблокировать голодающий город. С одобрения новоприбывшего начальника Деметрий организовал такую попытку. Зима была в самом разгаре, но положение города было слишком тяжелым, чтобы это соображение могло поколебать чашу весов.

Вторая попытка деблокирования Неаполя оказалась почти успешной. Флот, имея на кораблях достаточное количество воинов и съестных припасов, благополучно достиг города. Прежде чем были начаты военные действия, на море разразился шквал, ветер выбросил корабли на берег, разметав весь флот. На этот раз сам Деметрий оказался в числе пленников.

В том, что Неаполь оказался в полном окружении, не имея практически никакой надежды на освобождение, не было вины Юстиниана. Если, дойдя до последней степени истощения, гарнизон и жители города не видели иного выхода, чем сдача Неаполя, то в этом не было их вины. Они голодали столько времени, сколько могли выдержать. Тотила, сильный и здравомыслящий человек, обратился к защитникам города, проявив ясное мышление и великодушие. Он предложил превосходные условия, против которых нечего было возразить. Гарнизон мог с почестями и в полном вооружении покинуть город. Неаполь продолжал голодать, не понимая, стоит ли свеч эта игра. Наконец начальник гарнизона принял решение сдаться, если помощь не придет в течение тридцати дней.

— Тридцать дней! — воскликнул на это Тотила. — Почему не сказать три месяца? Я все равно буду сидеть и ждать.

Неаполь не стал ждать три месяца, он не стал ждать и тридцати дней. Через короткое время он отдался на милость победителя. Случилось это в марте или в апреле, когда достигла своего апогея смертность от чумы, свирепствовавшей в Константинополе.

VI

В Тотиле было нечто очень для него типическое. Когда он дал защитникам города свое слово и горожане приняли это слово и открыли ворота Неаполя, пораженным неаполитанцам король показался почти экстравагантным. Для того чтобы сдержать обещание, Тотиле не требовалось никаких скрепленных печатями документов. Он кормил город, как родной отец, сначала ограничив, а потом постепенно расширив рацион питания голодавших горожан до нормы. Когда гарнизон, покинув город, попытался отправиться в Рим на судах, но противный ветер помешал этому, Тотила дал римлянам коней и проводил их на дорогу. Его поведение породило эффект, на который он, по-видимому, и рассчитывал. Мелкие птички клевали зернышки из его рук.