Юродство и столпничество - [20]

.

Такимъ образомъ, истинное благочестіе, и какъ проявленіе его аскетизмъ, есть „буйство" въ глазахъ другихъ, но то, что представляется другимъ безразсудствомъ, на дѣлѣ есть мудрѣе всего того, что могутъ придумать люди, и сильнѣе всего того, что они могутъ сдѣлать. Эту мысль высказываетъ св. апостолъ Павелъ въ 1 посл. Коринѳ. I, 25: „потому что немудрое Божие премудрее человеков, и немощное Божие сильнее человеков" [CVIII].

По толкованію блаженнаго Ѳеодорита буіимъ и немощнымъ Божіимъ, по мнѣнію несмысленныхъ, апостолъ называетъ тайну креста и доказываетъ, что она превозмогла и мудрыхъ и сильныхъ". Мудрости человѣческой казалось, что крестъ – свидѣтельство немощи и вѣровать въ него – неразуміе, а на самомъ дѣлѣ, совсѣмъ другое было: вѣрующіе въ него исполнялись силою и премудростію.

Св. Іоаннъ Златоустъ говоритъ, что апостолъ, „говоря о буйствѣ и немощи креста, разумѣетъ не то, что онъ дѣйствительно былъ таковъ, но кажется такимъ, такъ какъ онъ говоритъ примѣнительно къ мнѣнію противниковъ. Чего не могли сдѣлать философы посредствомъ разсужденій, то сдѣлано кажущимся безуміемъ. Кто же мудрѣе? тотъ ли, кто убѣждаетъ многихъ, или тотъ, кто не убѣждаетъ никого? Платонъ сколько старался доказать, что душа безсмертна, но не сказалъ ничего яснаго и не убѣдилъ никого! напротивъ крестъ чрезъ неученыхъ обрэтилъ и убѣдилъ цѣлую вселенную, убѣдилъ не въ предметахъ маловажныхъ, но въ ученіи о Богѣ, истинномъ благочестіи, евангельской жизни и будущемъ судѣ, онъ сдѣлалъ любомудрыми всѣхъ и земледѣльцевъ и неученыхъ. Такъ „буее Божіе премудрѣе и немощное Божіе крѣпчае человѣкъ есть". Сильнѣе и крѣпче тѣмъ, что оно распространилось по всей вселенной, покорило всѣхъ своей власти и, тогда какъ безчисленное множество людей усиливалось истребить имя Распятаго, сдѣлало противное. Это имя возрастало и прославлялось болѣе и болѣе, а они погибали и исчезали; живые, возставая противъ преданнаго смерти, не могли ничего сдѣлать. Что благодатію Божіею совершили мытари и рыбари, того и философы, и риторы, и властители, и вообще вся вселенная, при безчисленныхъ усиліяхъ, не могли даже и представить, понять того, что сдѣлалъ крестъ. Онъ ввелъ ученіе о безсмертіи, о воскресеніи тѣлъ, о презрѣніи настоящихъ благъ и надеждъ благъ будущихъ; онъ сдѣлалъ людей ангелами; имъ всѣ и вездѣ стали любомудрыми и способными ко всякой добродѣтели [CIX].

И вотъ безумныхъ, въ глазахъ общества, людей Господь и избралъ въ качествѣ провозвѣстниковъ великихъ христіанскихъ истинъ, какъ говоритъ св. апостолъ Павелъ: „буяя міра избра Богъ, да премудрыя посрамитъ: и немощная міра избра Богъ, да посрамитъ крѣпкая" [CX]. По толкованію епископа Ѳеофана буяя міра – люди невѣжды; немощная – бѣдные, никакого вѣса въ обществѣ и власти не имѣющіе. Противоположные имъ люди премудрые, превозносящіеся своимъ (умомъ) знаніемъ; крѣпкіе – сильные властію и вѣсомъ въ обществѣ, полагающіе въ нихъ прочность своего состоянія.

Богъ избралъ первыхъ, чтобы посрамить и упразднить послѣднихъ и именно тѣмъ, что, оставляя первыхъ по внѣшности, какъ и были, исполнилъ ихъ совершенствами въ духѣ, такими высокими, такъ рѣзко выдавшимися, что послѣдніе не могли ихъ не замѣтить и не могли не сознать, что эти совершенства несравненно выше тѣхъ, какія они имѣютъ.

Сознать, что тѣ, которыхъ они ни во что вмѣняли, стали несравненно выше ихъ, – вотъ въ чемъ посрамленіе.

Входя въ соприкосновеніе съ ними благородные видѣли въ уничиженныхъ высокое благородство нрава, чувствъ и расположеній, которыхъ сами не имѣли и которыхъ не давало имъ рожденіе по плоти; крѣпкіе видѣли въ немощныхъ власть надъ собою, ненарушаемую никакими страстями и спокойствіе духа, неколеблемое никакимъ стеченіемъ неблагопріятныхъ внѣшнихъ обстоятельствъ, видѣли власть и спокойствіе, которыхъ были чужды сами и которыхъ не давала имъ ихъ внѣшняя власть; премудрые видѣли въ буіихъ свѣтлость понятій о всемъ: о Богѣ, о мірѣ и паче о человѣкѣ, – о его назначеніи на землѣ и о его загробной участи и о томъ, какъ сдѣлать, чтобы перейти въ иную жизнь не на муки, а на блаженство, видѣли понятія, предъ которыми ихъ собственныя, съ такимъ трудомъ добытыя, ничто и по скудости, и по не далекости, и по темнотѣ, и по неопредѣленности. Увидѣвъ все это, лица видныя не могли не чувствовать себя посрамленными. Опыты показали, что тѣ, которые увидѣли себя посрамленными, бросали все, что считали цѣннымъ, обращались къ вѣрѣ и смиренно вступали въ общество тѣхъ, которыхъ прежде вмѣняли ни во что.

Такъ Богъ устроилъ потому, что нельзя было иначе отвлечь умы отъ плотскаго и видимаго, какъ представивъ предъ очи ихъ такъ разительно преимущества духовныхъ совершенствъ, при внѣщней невидности и обнаженіи отъ преимуществъ плоти.

Блаженный Ѳеодоритъ поворитъ, что „апостолъ буіимъ, немощнымъ и худороднымъ назвалъ по мнѣнію человѣческому, потому что истинное безуміе (буйство) – отсутствіе вѣры. Богъ же всяческихъ неучеными побѣдилъ ученыхъ, нищими – богатыхъ и рыбарями уловилъ вселенную".

„Великая побѣда, говоритъ святый Іоаннъ Златоустъ, побѣждать посредствомъ немудрыхъ. Язычники не столько посрамляются тогда, когда побѣждаются мудрецами, сколько тогда, когда видятъ, что люди, работающіе собственными руками и принадлежащіе къ простому народу, любомудрствуютъ лучше ихъ. Поэтому, святый апостолъ Павелъ и сказалъ: „да премудрыя посрамитъ".