Юрист - [9]

– Вот что я предлагаю, Кайл. Тема для беседы у нас весьма серьезная, а часы тикают. Ты когда-нибудь играл в футбол?

– Да.

– Значит, так: пусть этот стол будет футбольным полем. Аналогия, конечно, посредственная, но сойдет. Ты находишься тут, вот твоя половина. – Ребром левой ладони детектив провел воображаемую линию перед ноутбуком. – Тебе необходимо преодолеть сто ярдов, открыть счет и выиграть, после чего тебя будет ждать заслуженная награда – свобода. – Ребром правой Райт отчеркнул вторую линию, рядом с толстой папкой. Расстояние между ладонями составляло около четырех футов. – Всего сто ярдов, Кайл. Ясно?

– Ясно.

Бенни Райт соединил ладони и плавно опустил их на лежавший в центре стола блокнот.

– Где-то здесь, когда ты пройдешь ярдов пятьдесят, я прокручу видеозапись, которая и является причиной конфликта. Ты вряд ли придешь от нее в восторг, Кайл. Начнет выворачивать желудок. Хорошо, если тебя не стошнит. А потом, если удастся, мы продолжим двигаться дальше, и когда ты достигнешь моей штрафной площадки, то почувствуешь облегчение. Ты вновь ощутишь себя золотым мальчиком, успешным юношей с прекрасным будущим и безупречным прошлым. Поверь мне, Кайл, позволь стать твоим проводником, твоим тренером, и мы вместе, плечом к плечу, доберемся до земли обетованной. – Правая ладонь детектива ласково прошлась по воображаемой линии.

– А что вы скажете об обвинительном акте?

Бенни прикоснулся к толстой папке:

– Он здесь.

– Когда я смогу ознакомиться с ним?

– Прекрати задавать вопросы, мальчик. Вопросы – моя прерогатива. Очень рассчитываю, что ты найдешь на них ответы.

Его акцент явно не был испанским. Может, какая-нибудь из стран Восточной Европы? Временами акцент детектива вообще пропадал.

Левая рука Райта легла на линию перед ноутбуком.

– Ну же, Кайл, пора. Начнем с начала, то есть с тебя самого. Согласен?

– Как угодно.

Детектив пробежал глазами верхний лист стопки, взял ручку.

– Ты родился 4 февраля 1983 года в Йорке, Пенсильвания. Третий ребенок и единственный сын Джона и Пэтти Макэвой. В 1989-м отец и мать развелись, тогда тебе было шесть лет. В повторный брак ни один из родителей не вступил. Все верно?

– Да.

Райт пометил что-то в блокноте и тут же обрушил на Кайла град быстрых вопросов: о членах семьи, датах их рождения, образовании, работе, местах жительства, увлечениях, вероисповедании, поинтересовался их политическими взглядами. Слушая ответы, он продолжал копаться в бумагах и ставить галочки. Досье было составлено толково, Бенни знал даже, когда в Санта-Монике появился на свет племянник Кайла – ему едва исполнилось два года. Покончив с родственниками, детектив вытащил из папки новую порцию бумаг. Макэвой ощутил первые признаки усталости, а ведь, судя по всему, это была только разминка.

– Хочешь что-нибудь выпить? – спросил Райт.

– Нет.

– У отца в Йорке юридическая практика. – Это больше походило на вопрос, чем на констатацию факта. Вместо ответа Кайл лишь кивнул.

За семьей настал черед Макэвоя-старшего: детали его жизни, карьеры, круг интересов. Кайл не раз был готов спросить: «Неужели все это так важно?» Но он упорно сдерживал себя. Было ясно, что информации у сыщика более чем достаточно. Кайл только подтверждал правильность собранных кем-то данных.

– Твоя мать – человек, так сказать, творческий?

– Да. Что там на поле? Где сейчас мяч?

– Ты продвинулся на десять ярдов. Чем она занимается?

– Пишет картины.

Минут десять было потрачено на жизнь Пэтти Макэвой.

Исчерпав тему родителей, Райт перешел непосредственно к подозреваемому. Кайлу пришлось вспомнить свое безоблачное детство, но без особых подробностей. Детали им уже известны, сказал он себе.

– Ты с отличием закончил среднюю школу, считался неплохим спортсменом, был скаутом. Почему ты выбрал университет в Дьюкесне?

– Мне предложили грант, как баскетболисту.

– Но ведь были и другие предложения?

– Да, парочка, из каких-то захолустных городков.

– Однако в Дьюкесне ты не слишком увлекался игрой.

– Да, в основном на первом курсе. А как-то на последней минуте финального матча порвал ахиллесово сухожилие.

– Была операция?

– Была, но подвижность ноги так до конца и не восстановилась. Я завязал с баскетболом и вступил в братство.

– О братстве мы поговорим чуть позже. Однако в команду тебя звали, так?

– Звали. Но из-за ноги я отказался.

– Тебя привлекала экономика, оценки были хорошие. А что это за история с испанским на втором курсе? Не сдал зачет?

– Наверное, мне следовало записаться в немецкую группу.

– Один незачет за четыре года – не так уж и плохо.

Райт перевернул лист, поставил галочку. Рассматривая собственное лицо на дисплее ноутбука, Кайл повторил себе: «Не психуй, успокойся».

– Отличные оценки, член десятка общественных организаций, соревнования по софтболу, секретарь, а затем и президент студенческого братства. Такая активность впечатляет, однако у тебя оставалось достаточно времени на личную жизнь. Расскажи мне о первом аресте.

– В вашей папочке наверняка все изложено.

– Твой первый арест, Кайл.

– Просто арест. Не первый, а единственный. Пока, во всяком случае.

– Что послужило причиной?

– Обычная глупость. Братство устроило слишком шумную вечеринку, которая длилась до прихода копов. Меня застали с открытой бутылкой пива в руке. Чушь. Ничтожный проступок. Я заплатил триста долларов штрафа, мне назначили шестимесячный испытательный срок. По его окончании привод в полицию был аннулирован, и в университете ничего не узнали.