Юрг Иенач - [17]

— Что это за языческие чары? — громовым голосом крикнул Иенач. — Пустите, я мигом рассею их!

— Святотатство! — послышался ропот в тесном кольце вальтеллинцев, почти сомкнувшемся вокруг пастора-граубюнденца. Двое схватили его поднятую правую руку, остальные надвинулись сзади. Но Иенач высвободился мощным рывком. Чтобы пробиться вперед, он железной хваткой сгреб самого ближнего из нападавших и швырнул его прямо на алтарь. Тот замахал руками и грохнулся спиной на ступени, его косматая голова зарылась в складки покрова, а босые ноги повисли над молящимися. Задребезжали подсвечники и ковчежцы, в толпе поднялся протяжный плач и вой.

Это минутное замешательство спасло пастора. С быстротой молнии прорвал он клубок сбившихся человеческих тел, увлекая за собой друга, выбежал через открытую дверь ризницы из церкви и вместе с Вазером поспешил домой.

Очутившись под защитой своих стен, хозяин дома отодвинул створку стенного проема и крикнул в кухню:

— Лючия, голубка, подавай ужин!

А господин Вазер прежде всего отряхнул с себя пыль схватки, одернул манжеты и брыжжи.

— Поповские плутни! — заметил он, со всем тщанием приводя свой наряд в надлежащий вид.

— Может, да, а может — нет; ничего удивительного, если им померещилось что-то, какой-то призрак… Ты не представляешь себе, что за дурман поднимается от болот этой окаянной Адды. Обидно за людей, сами по себе они не так уж плохи. В Верхней Вальтеллине и вовсе народ толковый, не то что здешние желчные выродки.

— А не лучше было бы, если, бы вы, граубюнденцы, даровали им кое-какие, пускай ограниченные, гражданские вольности? — заметил Вазер.

— Я-то охотно предоставил бы им не только гражданские, но и политические права. Ты ведь знаешь, Генрих, я демократ. Но вот в чем тут загвоздка. Вальтеллинцы — ревностные католики, совместно с нашими отечественными папистами, составляющими треть населения, они превратили бы Граубюнден в католический край… А от этого упаси нас господи!

Тем временем прелестная Лючия, заметно чем-то подавленная, подала традиционное вальтеллинское ризотто, и молодой пастор наполнил стаканы.

— За победу протестантского оружия в Богемии! — провозгласил он, чокаясь с Вазером. — Жаль, что ты отказался от намерения обосноваться в Праге. Может статься, там-то сейчас и заварилась каша.

— Возможно, я больше выиграю, пребывая здесь у тебя. Судя по самым свежим известиям, пфальцграфу вряд ли удастся обуздать коня, на Которого он столь легкомысленно взобрался. Неужто в россказнях о вашем союзе с Богемией есть доля истины?

— Увы, очень малая! Некоторые наши граубюнденцы, правда, отправились туда, но совсем не те люди, что надо…

— Смелый шаг!

— Напротив, слишком робкий! Кто не рискует всем, ничего не выигрывает. Наши правители донельзя нерадивы. Дальше полумер они не идут! А между тем мы уже сожгли за собой корабли, почти окончательно порвали с Испанией и грубо отвергли посредничество Франции. Теперь мы всецело предоставлены самим себе. В ближайшее время испанцы могут вторгнуться к нам из крепости Фуэнтес, а, поверишь ли, Вазер, у нас даже не подумали обеспечить оборону. Возвели сколько-то жалких шанцев и призвали к оружию сколько-то человек, а те сегодня соберутся в отряд, а завтра разбегаются. Ни военной дисциплины, ни денег, ни командиров! Меня за мои самовластные действия, не подобающие мне, мол, по молодости лет и по званию, — меня отстранили от всякого вмешательства в общественные дела и сослали в этот горный приход, подальше от кантональных советов. А преподобный синод наущает меня проповедовать гнилое миролюбие, когда испанские хищники кружат над моим отечеством, готовясь нанести удар, Есть от чего взбеситься! С каждым днем множатся улики, доказывающие, что в среде вальтеллинцев затевается заговор. Я больше не могу сидеть сложа руки. Завтра же поеду на разведку в Фуэнтес; если и ты отправишься со мной, у меня будет хороший предлог. А послезавтра мы верхом поедем в Сондрио к граубюнденскому фогту. У него одна забота — высасывать все соки из этой тучной земли, которую мы в любую минуту можем потерять! Но я так насяду на этого лежебоку и кровососа, что с него от страха семь потов сойдет. Мне нужна твоя помощь, Вазер!

— Значит, недаром проездом через Граубюнден я почуял в воздухе что-то неладное, — нерешительно и загадочно промолвил Вазер.

— И ты, бестолочь, только сейчас говоришь мне об этом! — нетерпеливо и гневно воскликнул Иенач. — Немедленно рассказывай все подряд. Ты что-то слышал? Где? От кого? О чем?

Вазер наспех навел порядок в недавних впечатлениях, чтобы с толком преподнести их вспыльчивому другу.

— Было это в Малоджском подворье, — опасливо начал он.

— Хозяин Скапи, ломбардец, значит, заодно с испанцами. Дальше…

А слышал я, правда, сквозь сон, как рядом с моей каморкой разговаривали двое. И как будто о тебе. Кто такой Робустелли?

— Якопо Робустелли из Гроссото — отпетый мерзавец, из грязи вылез в князи, богатство его — барыши от перекупки зерна, а дворянство — подачка из рук испанцев; он же покровитель и соучастник всех проходимцев и разбойников с большой, дороги и сам способен на любое злодеяние и вероломство!