Я подошел к скучающему за стойкой Карлу и обратился к нему:
— А во что играют здесь?
— Был у нас один имперец вроде тебя, только покрупнее, — сказал он, измерив меня взглядом. — Так вот он и завез игру «Камень, ножницы, бумага». Знаешь такую?
Я вспоминал. В детстве я почти не играл в игры, ведь нужно было добывать пропитание. Но название показалось мне знакомым. Ножницы режут бумагу, бумага оборачивает камень, а камень тупит ножницы. Так, кажется.
— В игре участвуют двое?
— Да.
— Они качают кулаками и на счет «три» показывают рукой знак камня, ножниц или бумаги. Камень побеждает ножницы, ножницы побеждают бумагу, бумага побеждает камень. Если оба игрока выбросили одинаковый знак, засчитывается ничья. Правильно?
— Почти. Только вот бросать нужно настоящий предмет. Вот, — и он подвинул ко мне ящик с множеством камней, настоящих ножниц и бумажных обрывков.
Я присвистнул. Поверить не мог, что эти остолопы играют в такие легкие для обмана игры. Перед глазами замаячили мешки с тэрками. Голос Карла вывел меня из сладкого оцепенения:
— Не советую я тебе здесь развлекаться — у нас имперцев не любят. Да и партнера тебе не найти. Эта игра уже давно всем наскучила, не зрелищная она. — Ну, уж партнера-то я себе найду, — заверил я Карла и направился к первому столу.
Протиснувшись между тучными телами, я вырос перед Бондо:
— Сыграем в «Камень, ножницы, бумага»?
Бондо с удивлением воззрился на меня и, растягивая толстые губы в мерзкой улыбке, протянул:
— У-у-у… Посмотрите-ка! И что у нас забыла эта имперская шваль?
Повисла тяжелая тишина. Я откашлялся.
— Ну, слышал, что у вас на планете самые лучшие казино в секторе, — не моргнув глазом, соврал я.
— Это правда, — купился Бондо.
— Слышь, Бондо! — сказал какой-то кролл. — Ты, можно подумать, на других планетах бывал!
Все громко захохотали.
— Заткнись, Ченк! — шикнул на него тот. — Мне не нужны другие планеты, чтобы знать это!
Он повернулся ко мне:
— Значит, говоришь, сыграть хочешь? Я, знаешь ли, с такими, как ты, просто так не играю. У тебя есть что-то особенное?
Я извлек из кармана алмаз и, медленно описав большую дугу, за которой проследило множество пар глаз, положил его на стол, раскрутив для красоты.
— Ставлю этот алмаз против трех тэрков! — важно сказал я.
Искры крутящегося камня несколько мгновений отражались в черных глазах Бондо. Он шумно прихлопнул алмаз ладонью.
— Идет!
Я прямо пританцовывал на месте от предвкушения победы. Так легко мне еще никого не приходилось обставлять.
Мы подошли к ящику, услужливо подвинутому Карлом, и взяли по набору предметов. Когда мы усаживались за стол, я едва сдерживал смех. Вот олухи!
— Я готов.
Над нами навис Карл:
— Один…
Наши руки под столом. Я зажал бумагу в ладони.
Почему-то именно ее я выбрал как основной «честный» вариант.
— Два…
Камень и маленькие ножницы я спрятал в рукав.
— Три! — Карл махнул рукой.
Я уже приготовился кидать бумагу, но за долю мгновенья заметил, что Бондо кидает ножницы. Мизинцем я ловко поддел камень из рукава, а бумагу указательным пальцем впихнул за рукав. Все это проделал молниеносно, так что ни один глаз не смог бы этого уловить.
На стол, одновременно с ножницами Бондо, шлепнулся камень.
— Ха, ха, ха! — радовался я. — Камень затупляет ножницы, я выиграл!
Бондо перевернул бейсболку козырьком назад, и я увидел сдвинутые над переносицей густые серые брови. Толстые ручищи он поставил на колени, от чего стал похож на жирного паука.
— А ну-ка, Карл, пощупай его!
Карл подошел ко мне и положил ладони мне на голову. Меня сковали тиски боли.
— Имперец обманул тебя! Он хотел бросить бумагу, но в последний момент подменил ее на камень, — он схватил меня за рукав и потряс над столом. Бумага и ножницы вывалились наружу. — Вот!
— Вы что, сенсотелепаты?! — с ужасом воскликнул я.
— А ты не знал? — засмеялся Карл.
Я даже не успел испытать отчаяние, такая меня взяла злость на себя. Идиот! Какой же я болван!
— Так, так, та-а-ак, — Бондо встал, медленно обошел стол и приблизился ко мне.
(Окончание следует.)
