Юный Скрудж: очень страшная рождественская история - [18]

Я пробежался глазами по списку. Он говорил мне правду.

Внезапно я почувствовал сильную тяжесть под ложечкой. Мне было трудно дышать.

Что здесь происходит?

Мистер Далвич что-то говорил, но мои мысли были слишком громкими. Я не мог его расслышать. Он сжал рукав моей куртки.

— Молодой человек, я задал вам вопрос. Как вас зовут?

— Рик. Рик Скруджман, — сказал я. — Помните? Я новенький. Прибыл вчера.

Он взял из моих рук журнал посещаемости, и его палец заскользил по списку учеников. Он читал внимательно, и это отняло у него какое-то время.

Наконец, он поднял взгляд на меня.

— Боюсь, вы также не в моём классе, мистер Скруджман.

— Но… Но… Но… — я будто лошадь понукал. Чувство тяжести в желудке распространилось на всё тело.

— Вам следует проверить класс мистер Харрисона, — сказал он, закрывая тетрадь. — Может быть, из-за того, что вы новичок…

— Нет, — сказал я. — Я не был в другом классе. Я был в вашем классе.

Он пожал плечами.

— Сожалею, но вас тут нет.

— Тогда где же я?! — воскликнул я.

— Нигде, — тихо сказал он.

И, произнеся это слово, он растаял.

Нигде.

Это слово удержалось в моём сознании и повторялось вновь и вновь. Нигде. Нигде. Нигде.

Мистер Далвич медленно исчез, а вместе с ним растворился и весь класс. Его стол замерцал, а затем пропал. Стены выцветали, пока меня не окружила сплошная серость. Один только серый цвет, куда бы я не повернулся. Последним, что я видел, была маленькая рождественская ёлочка.

А потом я повис, будто замороженный, в безмолвном мире серого… никаких теней… всё одинаково серое… я висел так до тех пор, пока не перестал понимать, вижу что-нибудь или нет. Я не знал, открыты или закрыты мои глаза.

Затем, когда кто-то схватил меня за плечо, я открыл рот и завопил.

19

Я обернулся. И замолк, увидев перед собой низенького, пухлого человечка в чёрно-белом клетчатом костюме. У него было забавное лицо. В смысле, такое, что просто умора. Большой розовый шнобель и круглые тёмные глаза — как у совы, и маленький алый ротик в форме сердца.

Локоны рыжих, вьющихся волос ниспадали из-под высокого цилиндра, чёрного и блестящего. На нём были красный галстук и такой же цветок в лацкане пиджака. Цветок выглядел так, будто из него вот-вот выплеснется струйка воды.

— Готов ли ты пойти со мной, Скруджман? — произнёс он. У него был высокий голос, и он скорее пропевал слова, чем произносил.

— И кто же вы такой? — потребовал я ответа.

Его пухлые щёчки покраснели — как и его нос-картошка.

— Я Дух Рождества настоящего, — пропел он на свой странный манер.

На какое-то мгновение он растворился в серости, а затем вернулся во всех своих цветах.

— Настоящее Рождество — это подарки, — сказал я. — Если вы — Дух настоящего Рождества, то вы, наверное, принесли их мне?

Он опять замерцал и почти исчез.

— Я Дух Рождества настоящего, — сказал он. — Если ты извлёк урок из прошлого, то я доставлю тебя к твоей семье.

Моё сердце ёкнуло.

— Ты доставишь меня к семье? Правда? — радостно воскликнул я. — О да. Я так много усвоил. Я извлёк из этого прошлого целую кучу уроков!

Ну да, это была неправда. Вы знаете это, и я это знал. Но он-то не должен был этого знать — не так ли?

Он поглядел на меня так пристально, что его нос-картошка дёрнулся.

— И какие же уроки ты извлёк, Скруджман?

— Ну…

Думай быстро. Думай быстро.

— Я научился быть славным парнем, и всегда быть приветливым с людьми, и думать о чувствах других, а не только о своих.

Призрак скрестил руки на груди.

— А я думал, ты врёшь лучше, — заметил он.

— Ой, да ладно, — ответил я. — Просто дай мне шанс.

— Чему ты действительно научился? — спросил призрак.

— Не вбегать в свинарники по ночам?

Он снова схватил меня за плечо, и хватка его не была джентльменской. Он сжимал пальцы до тех пор, пока я не дёрнулся.

— Ай!

— Я доставлю тебя к твоей семье, Скруджман, — сказал он. — Тебе есть чему поучиться в настоящем.

— Я… я возвращаюсь к маме и Чарли? — спросил я.

Он не ответил, глядя прямо перед собой. Мы начали падать.

Я ахнул. Мы быстро летели вниз через сплошную серость. Нас встретил холодный воздух. Как будто мы падали сквозь облака.

Мне часто такое снилось. Просто падение — камнем, вниз — сквозь облака. Я падаю… падаю… и никогда не приземляюсь.

Шляпа призрака парила над его головой. Его рука впилась в моё плечо. Мы стрелой падали вниз, а затем начали замедляться. Сквозь серый цвет проступили яркие всполохи зелёного, красного и голубого. Такие яркие, что я зажмурился.

Когда я открыл глаза, то почувствовал, что стою на чём-то твёрдом. На полу в гостиной. Мне понадобилось какое-то время, чтобы глаза привыкли. Я увидел зелёный ковёр, драный и заляпанный. Стены были покрыты зелёными обоями. Часть из них наверху отошла.

Часто моргая, я увидел за низким чёрным диваном чахлую ёлочку. На её согнутой верхушке примостился ангелок, да ещё несколько игрушек свисали с тощих веток. В камине мерцал одинокий огонёк. Над ним криво видел плакат с надписью «СЧАСТЛИВОГО РОЖЕСТВА!».

Дух Рождества настоящего двумя руками пригладил свои жёсткие рыжие волосы. После нашего падения и без его цилиндра, они торчали во все стороны.

Я похлопал его по руке.

— Вау. Что-то ты напортачил, — сказал я. — Это не мой дом. Ты совершил большую ошибку.