Юный Скрудж: очень страшная рождественская история - [17]

Да. Запах. Густая дрянь прилипла к моей одежде, моему лицу, моим волосам. Я вытащил из-за ворота размякший, гнилой кукурузный початок.

Мой желудок сжался. Меня затошнило, и я наклонил голову.

— Другие ребята… — выдохнул я. — Они сказали мне вбежать сюда, и…

Он оглянулся по сторонам.

— Другие ребята? Я не видел там никаких других ребят.

— Трое ребят из школы, — сказал я. — Они привели меня сюда. Они сказали…

Не договорив, я отвернулся от огромного фермера и устремился к двери свинарника, шлёпая кроссовками по грязи. Я вырвался наружу, крича:

— Эй! Вы где? Эй!

Никого не было.

От морозного воздуха, ударившего мне в лицо, у меня перехватило дыхание. Луна скрылась за тучами. Я сощурился, вглядываясь в кромешную темноту.

Никого.

Я понял, что они сделали. Не понадобилось много времени, чтобы сообразить.

Они подшутили надо мной. Я так отчаянно цеплялся за надежду спастись, что купился на розыгрыш.

Вернее, вляпался в него.

Свинарник. Не тоннель времени. Грязный вонючий свинарник.

Они хотели проучить меня этой подлой шуткой? Я слишком уж замёрз и заляпался вонючей грязью, чтобы думать об этом.

Меня осветил факел. Я обернулся и увидел фермера, стоявшего позади.

— Шел бы ты домой, сынок, — сказал он. — Где ты живёшь?

Я грустно покачал головой.

— Нигде, — сказал я. — Я нигде не живу. Можно… можно мне пройти в ваш дом и принять ванну?

Он нахмурился.

— Боюсь, что нет, я не могу пустить тебя в свой дом. Уж больно ты вонюч. Но можешь переночевать здесь, в свинарнике, если хочешь.

Тут вдруг все свиньи разразились истошным визгом и хрюканьем. Как будто они тоже не хотели спать рядом со мной.

17

По счастью, фермер сжалился и изменил своё решение. Он позволил мне поспать на деревянной лавке в задней комнате. Я оттёр себя на кухне, под струёй воды из насоса. Его жена была так любезна, что дала мне ночную рубашку и почистила мою одежду.

Лёжа на жёсткой лавке, дрожа под тонким одеялом, что они мне дали, я не мог уснуть. Я выглянул в крошечное чёрное окошко, посмотрел на бледную луну, скользившую между облаков.

Я знал, почему Дух Рождества Минувшего привёл меня в это ужасное место. Чтобы вдолбить мне Золотое Правило и всю прочую чушь о том, что нужно быть примерным мальчиком.

Но единственное, о чём я мог думать — это месть.

Я продумывал план за планом, но пришёл к выводу, что ни один из них не сработает. Отомстить Прескотту, Бенджамину и Эмили-Энн было совершенно невозможно. Они жили здесь, знали каждого в школе, знали деревню. Я же не знал здесь никого и ничего. Мне даже негде было жить.

— Но, может быть, я смогу устроить им неприятности в школе, — сказал я себе. Я решил, что расскажу мистеру Далвичу, как эти трое похитили меня и бросили в свинарнике, потому что я новенький. По крайней мере, хорошая взбучка будет им обеспечена.

На следующее утро я поблагодарил фермера и его жену — и помчался в школу. Расстёгнутая куртка хлопала позади, затвердевший снежок хрустел под кроссовками.

Красное утреннее солнце отражалось от снега. Ветер прекратил завывания. Голые деревья стояли спокойно.

Я тяжело дышал, добравшись до школьного здания. Холл был пуст. Должно быть, я рано, понял я. Остановившись и выровняв дыхание, я вошел в класс мистера Далвича.

Он стоял в задней части комнаты, склонившись над небольшой рождественской ёлочкой. Я увидел, что он прилаживает на ветки тонкие белые свечи. Его чёрный пиджак был расстёгнут. Заострённый воротник торчал из-под рубашки. Очки блестели от солнечного света, струящегося через окно.

Он повернулся, когда я вошёл в комнату.

— Мистер Далвич?.. — начал я.

Он прокашлялся.

— Могу ли я чем-то помочь вам, молодой человек?

— Мне… Мне нужно сообщить о трёх учениках, — сказал я, подходя чуть ближе. Вот уж не ожидал, что это будет так тяжело. — Они схватили меня и… и заставили провести ночь в свинарнике.

Это было почти правдой. Может быть, у меня вышло немного мрачнее, чем оно было на самом деле. Зачем говорить ему, что меня попросту одурачили?

Мистер Далвич отложил свечу и поправил очки на носу.

— Три ученика? Из моего класса? Почему они так с тобой поступили?

— Думаю, они невзлюбили меня, — ответил я. — Они сказали мне, что не любят новеньких.

Он кивнул.

— Ты можешь назвать мне их имена?

— Да, — сказал я. — Прескотт, Бенджамин и Эмили-Энн.

Его брови поползли вверх.

— Пожалуйста, не могли бы вы повторить эти имена, молодой человек?

Я повторил их ему.

— Полагаю, вы слегка ошиблись, — сказал он. — Возможно, вы перепутали класс?

— Никак нет, — ответил я. — Я был здесь вчера. Они тоже были тут, и…

Мистер Далвич покачал головой.

— Нет. Не здесь. Боюсь, у меня нет ни одного ученика, которого звали бы Прескотт, Бенджамин или Эмили-Энн.

18

— Конечно же, есть, — настаивал я. — Вчера они сидели передо мной, и…

Мистер Далвич сделал несколько широких шагов к своему столу. Доски скрипели под его тяжёлыми башмаками. Он отодвинул в сторону какие-то бумаги и достал чёрную тетрадь.

Я шагнул к столу:

— Это ваш классный журнал?

Он кивнул и протянул мне открытую книгу.

— Это мой журнал посещаемости. Ты можешь заглянуть в него своими собственными глазами, — сказал он. — Там нет учеников по имени Прескотт, Бенджамин и Эмили-Энн.