Юность Розы - [22]

— В ящике справа лиловая бумага с вензелями для записок, а гладкая — для деловых писем, — ответила Роза, раздумывая, кому лучше подарить платок с кружевами — Ариадне или Эмме.

— Наивное создание! А что если я отворю не тот ящик и открою ваши сокровенные тайны? — продолжал новый секретарь, роясь в изящных бумажках с мужскою неаккуратностью.

— У меня их нет, — скромно пожала плечами Роза.

— Как? Неужели ни одной заветной записочки, ни одного дорогого портретика, засохшего цветочка и еще чего-нибудь? Не могу этому поверить, кузина, — Принц недоверчиво покачал головой.

— Если б у меня были подобные вещи, конечно, я бы их вам не показала, бессовестный вы человек! Тут есть несколько маленьких сувениров, но ничего особенно сентиментального и интересного.

— Как бы я желал их видеть! Но никогда не осмелюсь просить об этом, — заметил Чарли, с жадностью глядя на полуоткрытый ящичек.

— Можете посмотреть, если хотите, но, право, вы разочаруетесь. Там налево, в нижнем ящике, в котором ключ.

— «Ангел доброты! Чем я отплачу тебе за это? О сладкий миг, с каким трепетом я приступаю к этому заветному вместилищу!» — процитировал он «Тайны Удольфа»[12], повернул ключ и открыл ящик с трагическим жестом. — Вот тут в коробочке семь локонов всех цветов: есть светлые, как у вас, темно-каштановые, золотистые, черные, как вороново крыло, и ядовито-рыжие. Все они кажутся мне очень знакомыми. Мне кажется, я знаю, с чьих они голов.

— Если помните, все вы дали мне по локону перед моим отъездом, и я возила их вокруг света в этой самой коробочке.

— Я бы желал, чтобы и головы ездили вместе с ними. Вот тут янтарный флакончик с золотым колечком и душистым ароматом, — продолжал Чарли, с удовольствием принюхиваясь к склянке.

— Дядя подарил мне этот флакон уже давно, и я очень люблю его.

— А вот что-то подозрительное: мужское кольцо с лотосом, вырезанным на камне, и при нем записочка. Кровь бросилась мне в голову! Кто, когда и где?

— Один джентльмен, в день моего рождения, в Калькутте.

— Я могу вздохнуть свободно! Это, вероятно, мой отец?

— Не говорите глупостей. Конечно, он. Ваш отец сделал все, чтобы мое пребывание у него было приятным. И вам следовало бы, как послушному сыну, поехать к нему вместо того, чтобы лентяйничать здесь.

— Дядя Мэк все уши мне прожужжал об этом. Но к чему пустые наставления, я сам выберу путь, по которому идти, — проворчал Чарли с досадой.

— Но если вы выберете неправильный путь, вам будет трудно вернуться назад, — заметила Роза серьезно.

— Все будет хорошо, если вы будете приглядывать за мной, как обещали, судя по благодарностям, полученным вами в этом письме. Бедный старый родитель! Я бы желал его видеть. Прошло четыре года с тех пор, как он был здесь в последний раз, — наверное, он сильно постарел с тех пор.

Чарли был единственным из мальчиков, который всегда называл своего отца «родителем». Другие знали и любили своих отцов, а он так редко виделся со своим, что язык не поворачивался выговорить более теплое слово. С тех пор как отец уехал, их общение в основном сводилось к письменным указаниям и требованиям, которыми сын с легкостью пренебрегал. Когда-то Роза слышала о том, что дядя Стивен был не в силах терпеть страсть своей жены к выездам в свет и предпочел покинуть родину, оправдывая делами свое продолжительное отсутствие.

Все эти мысли промелькнули в голове девушки, пока она наблюдала за тем, как двоюродный брат вертит в руках кольцо, внезапно сделавшись чрезвычайно задумчивым. Найдя этот момент благоприятным, она сказала очень серьезно:

— Да, он постарел. Дорогой Чарли, думайте больше о вашем долге, чем об удовольствиях, и я уверена, что вы не раскаетесь в этом.

— Вы хотите, чтобы я уехал? — спросил Принц поспешно.

— Я думаю, что вы должны это сделать.

— А я думаю, что вы были бы гораздо милее, если бы не рассуждали поминутно о том, что хорошо и что плохо. В этом, как и во многих ваших странных воззрениях, чувствуется влияние дяди Алека.

— Я очень рада, что он научил меня этому, — сказала Роза несколько раздраженно, но тотчас же успокоилась и прибавила со вздохом: — Вы знаете, женщины всегда желают, чтобы любимые люди были хороши, а потому и стараются сделать их лучше.

— Да, еще как стараются: мы уже должны бы превратиться в ангелов! Но я твердо убежден, что если бы мы сделались ангелами, то вы, прекрасные создания, любили бы нас вполовину меньше. Не правда ли? — спросил Чарли с вкрадчивой улыбкой.

— Может быть, и нет, но мы удаляемся от вопроса. Так вы поедете? — настаивала Роза.

— Нет, не поеду!

Слова эти были сказаны очень решительно, и затем последовало неловкое молчание. Роза машинально затягивала узел одного из пакетов, а Чарли рылся в ящике — и скорее с волнением, чем с любопытством.

— А вот вещичка, которую я подарил вам давным-давно! — вдруг воскликнул он весело, вынимая маленькое агатовое сердечко на голубой полинявшей ленточке. — Позвольте забрать это каменное сердце и предложить вам настоящее? — проговорил он полушутя-полусерьезно, растроганный воспоминаниями, пробужденными найденной безделушкой.

— Нет, не позволю! — ответила Роза резко, рассердившись на вызывающе смелый вопрос.