Юность Пушкина - [20]

В зале старик, отдышавшись, тотчас сел и сказал сопровождавшему чиновнику:

— Мне надо видеть господина министра.

— Его сиятельство, — любезно доложил чиновник, — заканчивает свой туалет.

— Мне нужен граф Алексей Кириллович, — сердито сказал старик неожиданно громким голосом, — а не его туалет. Андреевскому кавалеру не приходится ждать.

Чиновник почтительно поклонился и исчез. Минуту спустя он явился и пригласил старика во внутренние комнаты с обоими мальчиками:

— Его сиятельство ждет ваше высокопревосходительство.

После приема у министра старик уехал домой, оставив мальчиков под покровом господина во фраке, приехавшего его сменить.

Через залу проходил человек в мундире, с худым лицом и горбатым носом. Увидев Василия Львовича, он остановился и поздоровался с ним. Это был Иван Иванович Мартынов, переводчик древнегреческих и латинских авторов, только что назначенный директором департамента.

— Вот видите, — сказал Василий Львович, — привез вам своего питомца.

Мартынов поглядел на Александра и сказал:

— Сейчас начнется экзамен.

— Не робей, — шепнул Александру Василий Львович, который сам со своей стороны начал отчего-то волноваться.

Но Александр не робел совсем. Он с интересом смотрел на своих новых знакомцев и весело переглядывался со старшим внуком адмирала. Ему нравился также красивый юноша высокого роста, самоуверенно озиравшийся кругом. Слегка вздернутая губка придавала его миловидному лицу какое-то горделивое выражение.

Вышел чиновник с бумагой в руке и стал выкликать фамилии по списку:

— Князь Горчаков!

Выступил красивый юноша и грациозно поклонился.

— Барон Антон Дельвиг!

Ленивой походкой вышел другой кандидат, осматриваясь кругом близорукими глазами, как будто его только что разбудили от сна.

И вот чиновник провозгласил:

— Александр Пушкин!

И вслед за этим:

— Иван Пущин!

В сходстве фамилий послышалось что-то сближающее, и Александру, выходя, захотелось взять за руку Пущина, которого он мысленно назвал по-французски «Жанно». Теперь Жанно был немного растерян и бросил на Александра взгляд, как бы ищущий сочувствия. Что-то дружеское промелькнуло у обоих мальчиков одновременно.

Начался экзамен. За столом, покрытым зеленым сукном, сидели Разумовский, откинувшийся на спинку кресел, Мартынов, строгим взглядом смотревший на экзаменующегося, и директор Лицея Василий Федорович Малиновский, с добродушной улыбкой слушавший ответы будущих лицеистов.

Александр немножко смутился, но бойко отвечал на вопросы Мартынова по грамматике.

— Прочтите из российских авторов, — сказал Мартынов.

Александр начал «Водопад» Державина:

Алмазна сыплется гора

С высот четыремя скалами.

Жемчугу бездна и сребра

Кипит внизу, бьет вверх буграми.

От брызгов синий холм стоит,

Далече рев в лесу гремит…

Спросили о других произведениях Державина; Александр перечислил и оду «Бог», и «Фелицу», и начал было читать «Видение мурзы»:

На темно-голубом эфире

Златая плавала луна;

В серебряной своей порфире

Блистаючи с высот, она

Сквозь окна дом мой освещала

И палевым своим лучом

Златые стекла рисовала

На лаковом полу моем.

Ему нравилось здесь описание петербургской обстановки. Говоря стихи, он плыл как на волнах, и ему трудно было остановиться. Он прочел бы до конца, но его перебили.

— Ну, Гавриила Романовича вы знаете, господин Пушкин, — сказал Мартынов, — и, конечно, любите. Это делает вам честь. А кого вы еще знаете?

Александр назвал Жуковского, Ломоносова, Петрова, а потом, наконец, и Василия Львовича Пушкина.

— Пушкина? — переспросил Разумовский. — Это ваш родственник?

— Это мой дядя, — с гордостью ответил Александр.

— Прочтите что-нибудь, — сказал Разумовский.

Александр прочел отрывок из стихотворения Василия Львовича «Суйда».

— А переводы Василия Львовича из Горация вам известны? — спросил Мартынов.

Александр знал и это.

— Отличная память, — заметил Разумовский.

Перешли к французскому языку и французским поэтам. Александр прочел «Жалобы влюбленного» Жильбера.

— Хорошо произносит, — сказал Разумовский. — Странен, однако, выбор. Не одобряю модного вкуса к унынию и меланхолии.

— Я знаю и другого вкуса, — сказал Александр, закинув голову, и начал стихи Парни о юной Нисете и ее любви к прекрасному юноше, встретившемуся ей в лесу.

Но Разумовский считал неудобным чтение любовных стихов на экзамене и перевел разговор на оды старых классических поэтов: Ронсара, Буало и других. По русскому языку Пушкин получил оценку «очень хорошо», а по французскому только «хорошо». Его еще спросили по другим предметам, и было признано, что он имеет достаточные сведения — даже по арифметике.

Василий Львович сиял от удовольствия, узнав, что Александр читал на экзамене его стихи.

— Господин Пущин, — весело окликнул он внука адмирала, к которому тоже почувствовал симпатию, — познакомьтесь с будущим однокашником.

Александр Пушкин был удостоен зачисления в Царскосельский Лицей, новое просвещенное заведение. Всех принятых собрал у себя в своем городском доме директора Василий Федорович Малиновский, приехавший из Царского Села. В Лицей был принят также и его сын Иван, который на этих собраниях играл роль хозяина.

Пришел царский портной Мальгин, мужик с рыжей бородой. Все служащие во дворце были чисто выбриты, и рыжая борода Мальгина была вывеской особой царской милости.