Юность Пикассо в Париже - [7]

Стремительный самоуверенный молодой человек вошел в кафе, волоча за собой, будто на буксире, двух плохо одетых брюнеток – неказистых девиц явно постарше себя. Казалось, они совершенно им очарованы. Карлос увидел Пабло и, оставив своих дам, подошел к другу.

– У меня на сегодняшнюю ночь есть маленькое угощение! – сказал он, кивнув в сторону девиц.

Пабло покосился на них неодобрительно.

– Где ты нашел таких страшил?

Подмигнув приятелю, он продолжил укладывать свои вещи.

– Ха-ха! Помнится, ты еще никогда от таких не отказывался. Одно могу сказать – эти сестры горячи, как цыганское пламя Кадиса!

Пабло покачал головой и засмеялся, понимая, что друг совершенно неисправим.

Одна из девиц, та, что была в длинной красной цыганской юбке, вскочила на стол. Бармен кинул ей кастаньеты, и у ног ее понемногу стала собираться толпа. Какой-то старик взял гитару, и девушка медленно начала щелкать кастаньетами и притоптывать ногой в такт музыке – сперва очень медленно, но весьма соблазнительно, как всегда делают танцовщицы фламенко.

Карлос опустил руку на широкое плечо Пабло, и друзья загляделись на плясунью.

– Водишь, друг: говорил я тебе! – Карлос весь сиял от удовольствия. – Она танцует, как само пламя, и может разбудить дьявола в любом мужчине!

Пабло, не отрываясь, следил за танцовщицей.

– Я ничего подобного здесь не встречал. Хорошенькие ножки.

– Она цыганка из Страны басков, а ведь и не подумаешь. Заработала много денег, выступая на севере.

– На севере?

– Я тебе уже рассказывал, estúpido[4], —в Париже! Там люди сами вершат свою судьбу – писатели, танцоры, поэты, художники. Они зарабатывают mucho dinero[5]!

– Там? Хорошие деньги?

– Еще бы! Вспомни Писсарро, Дега, Сезанна. Они теперь богаты и знамениты.

Когда танец достиг кульминации, один из завсегдатаев кафе, охваченный страстью, вскочил на стол и стал срывать с девушки платье. Он был основательно пьян и был похож на сильного дикого зверя. На ее защиту выступил всегда готовый к бою бармен. Он что-то крикнул мужлану, но, получив от того сокрушительный удар в челюсть, повалился на пол.

– Похоже, дамы попали в беду, – пробормотал Пабло.

– Ой, только уж ты-то не задирайся. Посмотри, какой он верзила, – предупредил Карлос. – Нам не нужно в это ввязываться.

– Почему нет?

– Не вздумай…

На стол вспрыгнул какой-то тощий испанец, он хотел помочь девушке, но тоже получил удар в лицо и свалился на барную стойку. Испуганная толпа попятилась, а хулиган продолжал разрывать платье танцовщицы. Он вожделенно скалил рот с желтыми гнилыми зубами и таращился бессмысленным, безумным взглядом налитых кровью глаз.

Пабло отвел от себя руку Карлоса, размял плечи и двинулся вперед, на помощь несчастной танцовщице. Оглядевшись вокруг, он сорвал со стола красную скатерть, отчего стоявшие на ней стаканы разлетелись в разные стороны. Карлос, кусая губы, взволнованно следил, как его друг, будто случайно, подошел со спины к здоровяку и хлопнул его по плечу. Тот обернулся и удивленно уставился на Пабло. – Чего тебе, щенок? – выдавил громила, пытаясь сообразить, что к чему.

Он качнулся навстречу Пабло, но тот быстро отступил на шаг.

Молодой человек усмехался и помахивал перед носом верзилы красной скатертью, как матадор, который своей мулетой дразнит взбешенного быка.

– Ага, схлопотать хочешь? Ах, ты… Да я тебе шею сверну!

Детина рычал и пытался обхватить юнца поперек туловища, но тщетно. Пабло вел разъяренного пьянчугу за собой, огибая столы и стулья. В конце концов, тот споткнулся, полетел вперед и, врезавшись в мраморную барную стойку, сильно ударился головой, повалился на пол и застыл.

Раздались аплодисменты и одобрительные возгласы: зрители вздохнули с облегчением. Публика свистела и выкрикивала слова одобрения. Карлос поздравлял своего храброго друга, похлопывая его по спине.

– Хорошая работа, amigo[6], – но теперь-то нам точно придется уехать на север.

– Это почему же? – спросил, отряхиваясь, Пабло.

– Потому что если его приятели найдут тебя, ты не доживешь до следующего дня рождения. Ха-ха-ха!

Глава 6 Мечты об успехе

В окно комнаты, оборудованной под скромную студию, пробивался ясный свет раннего нежного утра. В углу стоял мольберт, на голых стенах висели рисунки и наброски Пабло. На столе валялись тюбики с краской и кисти.

Посреди комнаты на полу лежал огромный продавленный матрас. На нем виднелись очертания человеческих тел, которые шевелились и ворочались под истертым рваным одеялом.

Из-под одеяла высунулась голова Карлоса. Протирая заспанные глаза, он посмотрел на лежащие рядом, на том же матрасе, тела и победно улыбнулся.

Касагемас голышом встал с ложа и потянул одеяло, открыв тоже не обремененного одеждой приятеля, обнимавшего обнаженных цыганок. Пабло заслонил ладонью глаза от яркого света и снова натянул на себя одеяло.

– Эй, разве с друзьями так обращаются? – проворчал он.

– Время вставать, лежебоки, – сказал Карлос. – Одиннадцать часов, до смерти хочется есть.

– Ладно-ладно, встаю, – пробормотал Пабло, поднялся с матраса и натянул на себя белую рубаху и широкие деревенские штаны, которые подвязал веревкой. Потом он подошел к столу, стоявшему в углу, зажег газовую горелку и стал варить кофе.