Юность - [5]

Шрифт
Интервал

Однажды, когда я, почти уже отчаявшись увидать белого голубя, уныло бродил по саду с «Историей средних веков» Иловайского, навстречу мне показалась шумливая стайка гимназисток, с аккуратно завязанными в ремни книгами. Как стая птиц: без умолку щебечут, смеются и звенят радостными голосами… Зоя! Она!.. Она!.. Будь, что будет…

— Здравствуйте!

Поднял шляпу и протянул руку. Покраснела, немного растерялась, но руки не отвергла, спросила:

— Кончили?

— Почти… Одна история и — созрею…

Гимназистки пропустили нас вперед и, идя позади, тихо посмеивались и переговаривались между собою. Зоя шла, опустив голову, и односложно отвечала на мои вопросы о том, где она будет жить летом, что ей больше нравится: сирень или черемуха, как ее величают.

— Зоя Сергеевна, я так долго ждал.

— Чего?

— Встречи…

— С кем?

— И вы спрашиваете!..

Догадалась, вспыхнула и, обернувшись, заговорила с подругой… Теперь я шел, понуря голову, и тщетно искал выхода из безвыходного положения. Всего лучше было бы откланяться и отойти. Но какая-то сила, властная и непоборимая, мешала мне сделать это. И я шел, как привязанный на веревочку, рядом и напрягал все умственные способности, чтобы сгладить неприятное впечатление от своей неудачи. Понемногу и как-то незаметно отстали все другие, и мы с Зоей очутились вдвоем. Долго мы шли молча, словно просто попутчики, но вот в моих ушах зазвенел смех:

— Я дома… До свидания!

Она протянула мне руку и скрылась в калитке. Я тяжко вздохнул, снял шляпу и отер со лба холодный пот безвыходности. Оглядел с головы до ног дом, где жила Зоя, прочитал No, фамилию домохозяина, заглянул во двор… Там, за палисадником — одноэтажный приземистый флигель в три окна… Так вот где скрывается мой белый голубь с толстой золотой косой!..

Дома учил хронологию и зудил «средние века», а мысль упиралась и настойчиво возвращалась в тот век, в который я встретил Зою.

«Итак, — говорил я, — скажите мне, чем замечателен Пипин Короткий»? Но, вместо Пипина Короткого, выплывал образ стройной белой девушки, и я растерянно мычал:

— Пипин… Пипин… Короткий… Почему Короткий?.. Скажите, Зоя Сергеевна, чем замечателен Пипин Короткий?.. Ах, чорт бы тебя, Пипин, взял!.. Барбаросса… Карл Смелый… Карл Лысый… Карл Святой… Нет Карла Святого, — Святой Людовик!.. А Людовик Лысый был? Кажется — был, а впрочем… Голова болит. Пойду в сад, а потом уж — Пипин… Я бросил историю и шел в сад мимо дома № 15. Это было не совсем по пути, но зато сильно увеличивало шансы на встречу с Зоей. А я изныл, ожидая этой встречи. Проходя мимо дома, я замедлял шаг и мимоходом бросал взгляд в калитку. В саду сидел все на той же лавочке и ждал, словно мне было обещано свидание. Но вот однажды, когда истощилось мое терпение, я снова рискнул на отчаянный шаг: с восьми часов утра, я встал на дежурство к воротам дома № 15. Теперь свидание обеспечено: она пойдет в гимназию через эту калитку…

Стою на другой стороне и томлюсь. Поглядываю на часы… «Однако не торопится».

— Ах ты… сонливая!..

Вышла. Так неожиданно, словно выпустили птицу из клетки… Сменяю торопливость солидным крупным шагом делового человека, перебираюсь на другую сторону и иду по следу. Покашливаю.

— Зоя Сергеевна!

— А, вы!..

— Я! Могу пройтись с вами?

— Конечно.

— Дайте понести мне ваши книги.

— Мне не тяжело.

— Дайте пожалуйста!

— Если вам так хочется…

— Очень хочется!..

Получил книги и понес их, как святыню… Золотая коса. Синие глаза. Почему когда смотришь на вас, то забываешь о всех Карлах, Пипинах и о всех Людовиках, сколько бы их ни было на свете?..

— У вас золотые волосы…

Зоя гордо встряхнула головой и чуть-чуть улыбнулась.

— Я теперь часто вижу вас во сне.

— Один раз и я вас видела…

— Неужели? Как я счастлив!..

— Я о вас не думала… Не знаю, почему… приснились…

— Я постоянно думаю о вас…

— Слышите, как пахнет апельсинами?

— Кто-то играет увертюру из «Кармен»…

Утро было прекрасно; из раскрытых окон неслись то гаммы, то обрывки знакомых пьес; пахло апельсином, сиренью, травой, медом… Люди шли какие-то свежие и радостные, бодрые, и все улыбались. И я, люди, счастлив: мне улыбается Зоя! Теперь она в коричневом платье, а всё-таки кажется мне светлой, белой, как белый голубь с коричневыми подпалинами… Отчего?.. На ней — белый фартучек.

Как скоро: уже дошли до гимназии.

— Ну, давайте книги!

Не хочется отдавать книги. Милые книги: их перелистывают Зоины руки.

— Ну, скорей! Опоздаю на молитву…

— Как я хотел бы помолиться вместе с вами…

— Какой вы богомольный!..

О, как она мне улыбнулась! Если бы вы знали, как она мне улыбнулась! Закружилась голова от этой улыбки: поцеловал книги и отдал.

— Возьмите! — сказал я и вздохнул.

Пошла, обернулась, на мгновение задержалась в дверях.

— Зоя Сергеевна! Когда увидимся?

Не слыхала…


III

…Уж если повалит счастье, так со всех сторон: свалились с плеч все Пипины, Карлы и Людовики… А вечером занимаюсь с Зоей по алгебре… Не понимает решения уравнений со многими неизвестными. А это так просто… Есть два способа… Звали сегодня на пирушку товарищи (ведь все мы сегодня созрели!), да уж, верно, после алгебры… Взял алгебру и так любовно развернул ее, словно сто лет ждал этого случая. Трепетно ищу уравнения!.. Вот они, голубчики! Так… Икс, игрек, дзет… Пишу икс, а с бумаги смотрит на меня друг и брат…


Еще от автора Евгений Николаевич Чириков
Отчий дом

В хронике-эпопее писателя Русского зарубежья Евгения Николаевича Чирикова (1864–1932) представлена масштабная панорама предреволюционной России, показана борьба элит и революционных фанатиков за власть, приведшая страну к катастрофе. Распад государства всегда начинается с неблагополучия в семье — в отчем доме (этой миниатюрной модели государства), что писатель и показал на примере аристократов, князей Кудышевых.В России книга публикуется впервые. Приведены уникальные архивные фотоматериалы.


Зверь из бездны

Первое научно подготовленное издание одного из замечательных писателей русского Серебряного века. Почти все произведения, включенные в сборник, с момента их первоначальной прижизненной публикации никогда более не воспроизводились.Роман «Зверь из бездны» печатается в России впервые.


Рекомендуем почитать
Симулянты

Юмористический рассказ великого русского писателя Антона Павловича Чехова.


Девичье поле

Алексей Алексеевич Луговой (настоящая фамилия Тихонов; 1853–1914) — русский прозаик, драматург, поэт.Повесть «Девичье поле», 1909 г.



Кухарки и горничные

«Лейкин принадлежит к числу писателей, знакомство с которыми весьма полезно для лиц, желающих иметь правильное понятие о бытовой стороне русской жизни… Это материал, имеющий скорее этнографическую, нежели беллетристическую ценность…»М. Е. Салтыков-Щедрин.


Алгебра

«Сон – существо таинственное и внемерное, с длинным пятнистым хвостом и с мягкими белыми лапами. Он налег всей своей бестелесностью на Савельева и задушил его. И Савельеву было хорошо, пока он спал…».


Слепой Дей Канет

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.