Юность, 1973-02 - [22]
Те места, куда посылались связисты, делились среди них на удобные и неудобные. Самой лучшей считалась поездка в оцепление в дальнюю деревню, куда начальство, особенно зимой, не добиралось.
Деревни, как правило, были привилегией старослужащих; они ездили в одну и ту же деревню, где были у них добрые знакомые, в домах у которых они останавливались и жили совершенно гражданской жизнью. Молодых же солдат посылали на перекрестки дорог недалеко от стрельбища, где всегото и удовольствий было: костер да глухая тишина.
— Говорят, в деревню в оцепление можно попасть, — сказал Сметанин.
— Замучаешься ездить, — услышав его слова, сказал Золотов. — В оцепление… — протянул он, — третий год на «Вышке» и в лесу будем сидеть, а салаги на печках спать…
— Ты чего, я так…
— А «так» и болтать нечего… Куда назначат, туда пойдёшь.
«Нашел чем хвастать, — «третий год»… — подумал Сметанин с неприязнью.
— Сейчас бы где-нибудь перехватить минуточек шестьсот, — сладко потянулся Градов.
— На стрельбище належишься, — пообещал Панкратов.
— Разговорчики, — сказал Золотое. — Мишин идет…
6
«Черт, мимо…»
— Спокойнее, Сметанин, спокойнее, — сказал за его спиной Углов. — Сейчас ещё раз… Выше бери…
После выстрела отдаленный наушниками шапки его голос был слабо слышен.
«А Валька Ярцев попал с первого показа…»
Фанерный человек — поясная зеленая мишень в ста метрах от Сметанина — опустился, но он уже успел засечь место, откуда тот появлялся: как раз в створе между верхушками двух высоких елей над ровной кромкой далекого леса.
Сергей скосил глаза на Ярцева и увидел, что тот лежит на боку, держа автомат над собой, готовый бежать к следующему рубежу; трехпалые армейские рукавицы были засунуты у него под ремень.
«Я свои не снял, дурак…»
Сметанин хотел было стащить перчатку с правой руки, с той, которая лежала на спусковом крючке автомата, но в это время Углов за его спиной крикнул:
— Показалась!
Он увидел мишень, и ему стало жарко от мысли, что он снова смажет, пули взметнут снег чуть в стороне и придется ждать третьего показа.
Задержав дыхание, приподняв ставший вдруг тяжёлым автомат, крепко зажмурив левый глаз, он аккуратно посадил мишень на черный обрез планки, свел мушку с центром мишени; левой рукой до боли сжал цевье и надавил неуклюжим в перчатке, закоченелым указательным пальцем правой руки на податливый спусковой крючок.
Автомат содрогнулся у него в руке.
Сергей открыл левый глаз и увидел, что мишени нет…
«Попал! Попал!» — возликовал он.
«Попал! Попал!» — повторял он про себя, вставая по команде Углова и идя к следующему рубежу.
От быстрого шага по узкой тропе в свежем снегу, от счастливости мысли об удачном выстреле ему стало теплее, зимнему дню в его глазах прибавилось света.
— …да предохранитель, черт вас дери, предохранитель! — услышал он голос Углова и обернулся.
Углов грозил ему чёрным в перчатке кулаком с зажатым в нем красным сигнальным флажком.
«Что это он? — подумал Сметанин. — Я же попал…»
Он прошел ещё несколько шагов с этим чувством несправедливо обиженного человека.
— Я кому говорю — предохранитель! — подбегая к Сметанину совсем близко, закричал Углов.
«Это же он мне… я забыл…» Неловко, холодной рукой в перчатке, он сдвинул тугой предохранитель, стряхнул перчатку в снег, походя втоптал её валенками и, сделав ещё несколько шагов, услышал команду Углова:
— Ложись!
Сметанин распластался на рассыпчатом снегу рядом с синим столбиком, которым был отмечен огневой рубеж второй цели.
«Предохранитель!» — скомандовал он еебе и передвинул рычажок в верхнее положение… «Расстояние!..»—Он оттянул ползунок на прицельной планке и переставил его на отметку 200 метров.
— Показалась! — крикнул Углов.
«Я должен попасть…» — Сметанин вдавил приклад в плечо, сдвинул локти и напряг глаза, боясь потерять на фоне леса зеленую фигуру мишени.
Она поднялась чуть правее того места, где он предполагал её увидеть, однако он заметил её сразу, с холодной враждебностью повел ствол автомата, целясь и постепенно надавливая на спусковой крючок, выстрелил.
Его дважды сильно толкнуло в плечо; на мгновение он зажмурился, а открыв глаза, мишени не увидел.
— Встать! — скомандовал Углов.
Ярцев и Сметанин одновременно, со свойственной молодым солдатам на стрельбах старательной чёткостью поднялись, перекинули автоматы через плечо дулами вверх…
— Кругом!
Сметанин повернулся; Углов поднимал его рукавицу.
— С огневого рубежа, шагом марш… — негромко сказал Углов. — Держите… — протянул он Сметанину рукавицу.
— Спасибо…
— В другой раз повнимательней с оружием, а то кого-нибудь подстрелите невзначай…
— Ясно, — сказал Сметанин.
— Давайте-ка бегом. — Углов заметил на валу, над рвом исходной позиции, подполковника Мишина. — Бегом! — закричал Углов звонко.
Далеко справа, словно навстречу им, ударил ротный пулемет; затем утробно содрогнулась земля, и в тишину клином вбился звук выстрела безоткатного орудия.
7
Сметанин и Ярцев сидели перед костром, о разложенным ими на земляном полу полуразвалившегося бревенчатого дома, который когда-то, ещё до войны, был штабом части; здесь проходила заброшенная дорога от шоссе, краем стрельбищного леска и дальше — к какой-то неведомой деревне.
