Юнион Джек. Закат эпохи - [98]

       - Доброе утро, ты с кем тут воевать собралась?

       - Доброе, ни с кем, я смотрю, это ты расслабился.

       - Надо пользоваться моментом, а то через пару часов нас могут или подстрелить, или сожрать, даже не знаю, что лучше. - Вик заулыбался и пропустил Маргарет к умывальнику, - Пойду, проверю лодку, а то раньше наемников и зомби нас угробят мои навыки судоходства.

       На выход лодки из марины под управлением Вика вышли посмотреть все местные жители: два рыбака, сторож и повар из ресторана. Со стороны это выгладило одновременно и комично и пугающе. Отвязав швартовые, двигатель на старой посудине затарахтел и резко и неуклюже лодка начала движение, по пути зацепив борт пришвартованного по соседству старого баркаса, издав резкий противный скрежет. Вик вывернул штурвал вправо. Сильно накренив борт, лодка резко развернулась, подняв волну и тарахтя, поплыла в сторону большой воды. Вскоре берег превратился в темную полоску, а потом и вовсе исчез в утренней дымке. Вокруг было море, куда и как плыть новоявленный капитан представлял лишь условно, полагаясь только на данные GPS навигатора, лежащего перед ним.

       По расчетам Вика расстояние в сто миль на их суденышке они должны были преодолеть за семь часов. Он смотрел на маленький экран, на котором по середине синего пространства неподвижно отображалась красная стрелочка. Воды Ла-Манша были спокойными, солнце поднялось над горизонтом и, преломляясь через старое мутное стекло, рисовало маленькие радуги. Последний кусок суши на пути остался позади больше часа назад, впереди была только вода.

2 апреля. Хеленсборо. 10 миль севернее Глазго. Ирландец.

       Небольшой "Бичкрафт", бросая тень на землю, сделал круг над 82-м шоссе около озера Ломонд и, накренившись, начал неторопливо снижаться. Гарретт посадил самолет четко посередине пустого шоссе. Коснувшись земли, он проехал еще метров триста и остановился. "С мягкой посадкой. Конечная, дальше пойдем пешком", - объявил он с торжественной интонацией.

       Забрав вещмешки и оружие, четверо ирландцев один за другим покинули маленький салон, последним вышел Гарретт, он с грустью в глазах посмотрел на самолет, сплюнул себе под ноги и развернувшись на сто восемьдесят градусов, молча пошел по полю, удаляясь от шоссе. Дорогу он знал и без карты, примерно три мили на восток. Поле сменилось невысоким молодым лесом, за которым лежали холмы и затем снова начинались поля. Забравшись на самую высокую точку ближайшего холма, ирландец огляделся, улыбнулся, увидев главный ориентир - речушку Рэд Берн, текущую мимо фермы. Путь был больше похож на прогулку по лесу. Было спокойно и легко, свежий влажный воздух хорошо прочищал мозги, шум ветра в кронах успокаивал. Люди шли по пологому берегу, Гарретт начал насвистывать мотив гимна IRA, за ним подхватили остальные. После полутора часов неспешной прогулки на возвышении показалась покатая крыша сарая, сверху заросшая мхом. За сараем, чуть в низине, стоял одноэтажный каменный дом. У правой стены был выстроен уже покосившейся навес, под которым лежали сырые подгнившие поленья. Окна дома были мутно-серыми от слоя пыли на них. Трава вокруг дома уже скрыла тропинку, ведущую к двери. Ирландец подошел к входу, и дернул ручку. Просевшая дверь вздрогнула и со скрежетом приоткрылась, оставив глубокую царапину на полу. Вторым резким рывком Гарретт распахнул дверь, запустив свежий воздух в сырое и мрачное помещение. Внутри пахло гнилым деревом, у правой стены стоял каменный камин, отбрасывающий черную тень на середину комнаты. Деревянный стол и стулья вокруг него, были накрыты серыми от времени и пыли простынями. Со стены черным стеклянным взглядом смотрела голова оленя. Ирландец обошел комнату по периметру, открыв все окна, правда как и дверь, не с первой попытки.

       - Располагайтесь, не стесняйтесь, - сказал ирландец своим людям.

       Они побросали на пол свои вещи, сдернули простыни с мебели и расселись кто где. По их виду было понятно, что чувствуют они себя как не в своей тарелке, лица стали напряженными, движения скованными, они уставились на командира и в их глазах читался вопрос: "Что дальше"?

       Ирландец прошел во вторую небольшую комнату через малозаметную дверь. Спустя минуту откуда-то из глубины послышался грохот, а затем громкая ругань и три выстрела из пистолета. Люди в зале повыскакивали со своих мест, схватившись за винтовки. В комнату вошел Гарретт, держа в руках металлические уже слегка ржавые банки без этикеток. Он подошел к столу и свалил их на него, сквозь зубы выругавшись: "Чертовы крысы, хуже англичан".

       В банках оказалась фасоль, сколько она пролежала даже сам Ирландец не помнил, но на вид вроде была съедобная, он запустил складную ложку в банку, поднял пару бобов с красноватой густой жидкостью и поднес ее сначала к носу, принюхиваясь, а затем закрыв глаза закинул содержимое в рот.

       - Нормально, есть можно, - с этими словами он уверено положил в рот вторую ложку.

       После перекуса Ирландец начал раздавать указания.

       - Голлагэр, Девин, - обратился он к двум здоровым сорокалетним мужикам, - Вы сейчас смотайтесь в город, он в миле отсюда и найдите нам машину, желательно попроходимей.