Юнгианское толкование сновидений. Практическое руководство. - [9]

Второе и более содержательное направление компенсации заключается в самом пути, на котором сновидение, как саморепрезентация психического, может столкнуться с действующей эго-структурой, нуждающейся в более глубоком приспособлении к процессу индивидуации. Обычно это происходит, когда кто-либо отклоняется от присущего ему правильного и истинного пути. Целью индивидуации является не просто приспособление к существующим условиям, хотя адекватное приспособление всегда необходимо и всегда как бы ожидаемо (в крайнем своем выражении стоит задача встречи со смертью, как индивидуальным событием). Примером второго способа компенсации является сон человека, социально очень хорошо приспособленного — в своей общине, в семье и на службе. Ему приснилось, как очень властный голос произнес: «Ты не живешь своей подлинной жизнью!». Сила этого заявления, сама по себе разбудившая сновидца, сохранялась несколько лет и определяла направление его движения к личностным горизонтам, не вполне ясным к моменту сновидения.

Эти две формы компенсации — сновидение как «сообщение» эго и как саморепрезентация психического — охватывают классическую юнговскую идею о компенсаторной функции сновидений, существенно отличающуюся от традиционного фрейдовского взгляда на сновидения как на осуществление желаний или протекторы сна. Однако для меня все более ясным становится то, что существует более скрытый и более тонкий третий процесс, благодаря которому сны оказываются компенсаторными.

Архетипическая сердцевина эго есть неразрушимая основа «Я», способная, правда, отождествляться со многими персонами или эго-идентичностями. Сновидение может рассматриваться как попытка прямого изменения структуры комплексов, на которые опирается архетипическое эго с тем, чтобы отождествиться на более сознательных уровнях. Например, кажется, что многие сновидения буквально провоцируют эго сновидения на решение различных задач, достижение цели в которых могло бы изменить структуру бодрствующего эго, поскольку идентичность эго сновидения наиболее часто является частичной идентичностью эго бодрствующего. Эго в сновидении переживает события как взаимодействия с «внешними» ситуациями в пределах структуры сновидения; но внешние события в сновидении могут непосредственно отражать комплексы, вовлеченные в повседневную деятельность и структуру бодрствующего эго. Изменения во взаимоотношении с этими сновидческими ситуациями могут переживаться бодрствующим эго как изменение в своей собственной установке или настроении. Мария-Луиза фон Франц приводит особенно характерный пример такого типа компенсации на базе одного из своих собственных снов. После дневного ощущения близости смерти ей приснилось, что умер романтический молодой юноша — фигура анимуса[6].

В обычном юнгианском анализе сновидения зачастую используются как точка связи во взаимодействии в аналитическом процессе. Аналитик и анализанд являются союзниками в попытке понять «послание» сновидения, адресованное эго анализанда. Иногда сновидения указывают, что внимание должно быть обращено на перенос — контрперенос, особую констелляцию, складывающуюся во взаимодействии в аналитической ситуации. Так как привилегированной позиции, из которой можно было бы узнать «правду» о психике другого лица, не существует, аналитик и анализанд объединены в исследовательское — по-своему рискованное — мероприятие, включающее базовое доверие между ними. И если сновидение фокусируется на этом взаимоотношении, то его следует рассмотреть аналитически.

В толковании сновидений важно никогда не чувствовать, что сон исчерпан. В лучшем случае в сновидении можно обнаружить подходящее текущее значение, но и оно может измениться в свете последующих сновидений, так как толкование сновидения включает непрерывный диалог между эго и бессознательным, диалог, который может продолжаться бесконечно, а темы, затрагиваемые в нем, могут менять свой фокус и уровень. Даже в случае, когда сны и вовсе не истолковываются, они способны, порой, производить глубокое впечатление на бодрствующее сознание. Из наблюдений за воздействием непроанализированных снов можно сделать вывод, что даже незапомнившиеся сны играют жизненно важную роль в целостной психической жизни[7]. По мнению Юнга, сны постоянно что-то компенсируют и дополняют (более мягкая форма компенсации) в бодрствующем взгляде эго на реальность. Толкование сновидения позволяет направить сознательный взор в ту сторону, куда уже устремился процесс индивидуации, хотя бы и бессознательно. В случае успеха такое объединение сознательной воли и бессознательного динамизма обеспечивает дальнейшему процессу индивидуации большую скорость, нежели в случае, когда сны остаются неизученными.

Дополнительная польза в толковании сновидений состоит в том, что эго удерживает в сознательной памяти остаток сновидения, позволяя индивиду обнаруживать сходные мотивы в повседневной жизни и занимать соответствующую установку или предпринимать соответствующие действия, в результате которых уменьшается необходимость в бессознательной компенсации всей данной проблемной области.