Юнги с Урала - [5]
Заметив, что картошка вычищена и я сижу без дела, он тут же отдавал очередное приказание:
— А теперь на Волгу! Картошку мыть будем.
Стоило мне увидеть необъятные просторы этой реки, как на память тут же приходили стихи:
Вода тянула меня к себе всегда. На моей родине, в Юрлинском районе, любил небольшую речку Лопву, на которой со своими друзьями, деревенскими мальчишками, целыми днями ловил удочкой ершей, пескарей да уклеек. В Очере по душе пришелся пруд. Не пруд, а прелесть: на обширной водной глади — остров, на острове — стадион, а вокруг — полно ягод, особенно черники. Лопва — узенькая, мелководная. Даже лодки и те на ней были редкостью. На Очерском пруду лодок множество, хаживали и под парусами. А здесь то с одного конца реки, то с другого то и дело появляются настоящие речные корабли. Волга безбрежна, трудолюбива, несет на себе многотонные грузы. Днем и ночью на ней перекликаются гудками пассажирские колесные пароходы и работяги-буксиры. Вода обещала открыть мне что-то необычное, неповторимое. Я видел себя уже настоящим военным моряком, защищающим Родину от врагов.
А пока… Пока я любил и эту команду.
Ходили на реку мы вместе. Помыв начищенную картошку, обычно купались, а иногда, когда позволяло время, и загорали. Правда, недолго.
Сам Гурьев от загара был уже черен, мне же разрешал полежать на песке лишь несколько минут.
— Загорать надо умеючи, а то вместо пользы и вред для здоровья схлопотать можно, — пояснял он. — Смотри, солнышко как печет, сгоришь.
Волжские просторы под лучами солнца сверкали живым серебром. Откуда-то с высоты доносится глухое протяжное урчание. Оно все слышнее и слышнее. Вот на светлую воду падает тень, она растет. Вдоль реки, ревя, проносится бомбардировщик с черными крестами на крыльях.
Из «уроков политграмоты», преподанных моим шефом, я знал, что фронт пока не рядом, но гитлеровское командование свою авиацию бросает далеко на восток, к Волге. Фашисты пытаются парализовать движение по великому водному пути, ведь по нему идут караваны с грузами для войск Сталинградского фронта, сдерживающих на дальних подступах к городу натиск множества немецких, итальянских и румынских дивизий.
— Вот и до нас добрались, — задумчиво говорит Гурьев. — Не иначе, как быть большой драке. Ну, да ничего, мы ведь не одни.
Я уже знал, что еще осенью 41-го года Государственный комитет обороны издал приказ о создании Волжской военной флотилии. Гитлеровцы лишь мечтали о захвате Сталинграда, а моряки молодой флотилии уже готовились к отражению их вторжения на суше и в воздухе, противоминной защите судоходства на Волге.
Самолет с черными крестами на крыльях рыщет над рекой. Время от времени поливает берега пулеметными очередями.
— Наугад бьет, — со знанием дела заверяет кок.
Видно, так оно и есть, потому что на берегах никого не видно, и никто немцу огнем не отвечает.
Мы тоже стараемся на глаза не попадать. Забрались в кусты. Даже бачок с картошкой и тот спрятали.
— Они даже по женщинам и детям, гады, бьют, — говорит старшина. — Хуже всяких варваров.
Из-за берегового поворота показался маленький буксир серой военной окраски. За ним тянутся две большие баржи.
Бомбардировщик описывает над рекой широкий круг и, как бы не спеша, заходит на караван сзади. Немецкий пилот чувствует себя совершенно спокойно: здесь, вдали от фронта, вряд ли есть основания опасаться наших зениток или авиации.
Снижаясь, воздушный хищник устремляется на караван. Еще минута — и на баржи обрушатся бомбы. Но вдруг перед самым носом машины в воздухе вспыхивают дымчато-огнистые клубки разрывов. Откуда-то снизу огненной сверкающей строчкой летят трассирующие пули. Бомбардировщик рывком, как ошпаренный, бросается в сторону. Около барж, неизвестно откуда взявшиеся, мчатся, оставляя за собой пенистые следы, два небольших военных корабля.
— Наши бронекатера, — с гордостью говорит Гурьев.
Замолк, тревожный гул улетевшего восвояси немецкого самолета. Караван продолжает путь. Деловито шлепая плицами колес, тянет баржи пароходик. Два бронекатера — охрана каравана — замедляют движение и на ходу пришвартовываются к баржам.
— Основная наша работа — сопровождение караванов, — поясняет кок. — Оставайся у нас. Моряком будешь. Служба нужная, почетная, людьми уважаемая. Можешь стать рулевым, сигнальщиком, комендором или как я, радистом…
Сердце мое охватила неописуемая радость. Пробыв несколько дней в кругу краснофлотцев, мне и самому захотелось стать моряком.
— Наш Лысенко — командир, будь спок, что надо. Просись на корабль юнгой, — учил меня кок. — А я тебя радистом сделаю. Лады?
Стать флотским радистом было теперь моей мечтой. Гурьев не раз водил меня в радиорубку своего ремонтируемого катера. Она мала, тесна. Вдвоем мы в нее едва втискивались. Радист включал приспособленный для тренировок, сделанный его же руками, зуммер, надевал на меня наушники и начинал стучать на ключе. Точки и тире, словно кем-то брошенный в уши горох, летели с непостижимой скоростью. Я пробовал их сосчитать. Не получалось. Тогда Гурьев начинал давать каждую букву в замедленном темпе. Результат почти тот же.
21 мая 1980 года исполняется 100 лет со дня рождения замечательного румынского поэта, прозаика, публициста Тудора Аргези. По решению ЮНЕСКО эта дата будет широко отмечена. Писатель Феодосий Видрашку знакомит читателя с жизнью и творчеством славного сына Румынии.
В этой книге рассказывается о жизни и деятельности виднейшего борца за свободную демократическую Румынию доктора Петру Грозы. Крупный помещик, владелец огромного состояния, широко образованный человек, доктор Петру Гроза в зрелом возрасте порывает с реакционным режимом буржуазной Румынии, отказывается от своего богатства и возглавляет крупнейшую крестьянскую организацию «Фронт земледельцев». В тесном союзе с коммунистами он боролся против фашистского режима в Румынии, возглавил первое в истории страны демократическое правительство.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Лина Кавальери (1874-1944) – божественная итальянка, каноническая красавица и блистательная оперная певица, знаменитая звезда Прекрасной эпохи, ее называли «самой красивой женщиной в мире». Книга состоит из двух частей. Первая часть – это мемуары оперной дивы, где она попыталась рассказать «правду о себе». Во второй части собраны старинные рецепты натуральных средств по уходу за внешностью, которые она использовала в своем парижском салоне красоты, и ее простые, безопасные и эффективные рекомендации по сохранению молодости и привлекательности. На русском языке издается впервые. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Повествование описывает жизнь Джованны I, которая в течение полувека поддерживала благосостояние и стабильность королевства Неаполя. Сие повествование является продуктом скрупулезного исследования документов, заметок, писем 13-15 веков, гарантирующих подлинность исторических событий и описываемых в них мельчайших подробностей, дабы имя мудрой королевы Неаполя вошло в историю так, как оно того и заслуживает. Книга является историко-приключенческим романом, но кроме описания захватывающих событий, присущих этому жанру, можно найти элементы философии, детектива, мистики, приправленные тонким юмором автора, оживляющим историческую аккуратность и расширяющим круг потенциальных читателей. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
В этой книге рассказано о некоторых первых агентах «Искры», их жизни и деятельности до той поры, пока газетой руководил В. И. Ленин. После выхода № 52 «Искра» перестала быть ленинской, ею завладели меньшевики. Твердые искровцы-ленинцы сложили с себя полномочия агентов. Им стало не по пути с оппортунистической газетой. Они остались верными до конца идеям ленинской «Искры».