Юморески и другие пустячки - [33]

на пятнадцать локтей поднялась над ними вода, и покрылись горы;

и лишилась жизни всякая плоть, движущаяся по земле, и птицы, и скоты, и звери, все гады, ползающие по земле, и все люди;

все, что имело дыхание духа жизни в ноздрях своих на суше, умерло;

истребилось всякое существо, которое было на поверхности земли: от человека до скота, и гадов, и птиц небесных, – все истребилось с земли, остался только Ной и что было с ним в ковчеге;

вода же усиливалась на земле сто пятьдесят дней.

– Я, право, не знаю, – сказала на сто четырнадцатый день Иафетова жена, – для чего мы взяли с собой жабу. Какая от нее польза, какая радость? Тьфу.

– Если б мы взяли с собой хотя бы одного гипсилофадонта, – сказал на сто тридцать третий день Сим, – у нас были бы бифштексы до конца плавания. О чем мы думали? И вообще, кто здесь отвечает за снабжение?

На сто сороковой день в носу Иафета возник нарыв, вызванный идиотской бактериальной инфекцией. Иафет выглядел как клоун.

Вскоре всем стало ясно, что они взяли с собой не тех животных.

Возможно, они подумывали, как бы им незаметно утопить кой-кого из фауны и потом замаскировать это дело перед Господом, раз уж они не могли воскресить несчастных тварей, брошенных на произвол водных стихий. Об этом нам ничего не известно. Так или иначе вспомнил Бог о Ное, и о всех зверях, и о всех скотах, бывших с ним в ковчеге; и навел Бог ветер на землю, и воды остановились. И закрылись источники бездны и окна небесные, и перестал дождь с неба.

Вода же постепенно возвращалась с земли, и стала убывать вода. И остановился ковчег в седьмом месяце, в семнадцатый день того месяца, на горах Араратских.

– Вот видите, – сказал Сим, – если б у нас был птеранодон, мы могли бы слетать на разведку; я был бы пилотом, Хам – наблюдателем и навигатором, а Иафет – палубным механиком.

Однако Ной выпустил от себя голубя, чтобы видеть, сошла ли вода с лица земли, но голубь не нашел места покоя для ног своих и потому возвратился к нему в ковчег. И помедлил еще семь дней других и опять выпустил от себя голубя. Голубь возвратился к нему в вечернее время, и вот, свежий масличный лист во рту у него, и Ной узнал, что вода сошла с земли.

– Все на выход! – воскликнул он. – Конечная!

– Где мы? – спросила жена Ноева.

– В Армении, – прикрикнул на нее Ной, – что за глупые вопросы?

– А что мы здесь будем делать? – спросил Йафет.

– Будем возделывать землю и насаждать виноградники, – отвечал Ной, – а что же еще?

– Вот как? – возразил Иафет. – Целину будем осваивать? А кто нам будет таскать плуг, если мы ухайдакали бронтозавра?

Вскоре жена Хамова заболела инфекционным гриппом, потому что, само собой, вирус инфекционного гриппа жил здесь как у Христа за пазухой.

А виноградная тля тоже поживала неплохо и с удовольствием жрала виноградную лозу, а если появлялся какой-то виноград, его клевали скворцы. Потом началось нашествие саранчи, которую они по непонятным причинам тоже прихватили с собой. А две овчарки взбесились, а Сима ужалила гадюка, а волк задрал овцу, а куница передушила кур, а жена Симова села на ежа. И так без конца.

И, увидев это, Ной, муж земли, начал пить вино и ушел в шатер свой и там нажрался до чертиков. Ибо увидел, что все напортачено до самого конца всемирной истории. А потом он обнажился посреди своего шатра. Потому что Ной был не только праотцем, но и эксгибиционистом.

Сим же и Иафет взяли одежду и, положив ее на плечи свои, пошли задом и покрыли наготу отца своего; лица их были обращены назад, и они не видали наготы отца своего.

Когда же потом Ной проспался от вина своего и узнал, что случилось, он страшно испугался и вскричал:

– Господи Иисусе Христе, что мне скажет Господь, когда узнает, как мы все испортили и испохабили?! Да ведь он меня разорвет пополам, как гусеницу.

– Предоставь это мне, – сказала тогда жена Ноева, – я сама с ним потолкую.

Она догладила белье, вытерла руки, причесалась наскоро и поднялась на гору Арарат, где без надлежащей консервации трухлявел Ноев ковчег, и в нем поселились черви, которых тоже прихватили с собой.

– Господи, Бог наш и Владыка наш, слышишь ли ты меня? – спросила жена Ноева сочным альтом.

– Отчего же я тебя не слышу? – сказал Господь. – Я ведь не глухой.

– Тут с нашими зверями... – начала жена Ноева.

– Ну, что с ними такое?

Жена Ноева замялась.

– Чего-то мы там напутали, – говорит, – взяли не тех, кого следовало, полезных утопили, а всякую шушеру поспасали. Словом, вышло не так, как надо.

– Да нет же, именно так вышло, как надо, – улыбается Господь в своей бесконечной доброте и мудрости.

– То есть как это? – удивляется Ноиха. – Ты нас даже не бранишь? И наказания на нас не возлагаешь? И громовым голосом нас не страшишь?

Господь затряс седой головой. Немногие об этом знают, но у Него, помимо всего прочего, есть чувство юмора. Он сразу понял ситуацию.

– Неужто ты думаешь, – стал он разъяснять ее жене Ноевой, особе совершенно некомпетентной, да еще женского рода в придачу, – что я бы вам позволил просто так, за красивые глаза, жить без бацилл и без хищных зверей, без вшей и клопов, словом, как на небесах? Это уж мне решать, так и запомни. О вас написано, что вы в поте лица своего будете есть хлеб свой насущный, ясно? Вместе с волами! И никаких роскошеств, жизнь – это вам не гулянки при луне. В конечном итоге все шло по плану...