Юморески и другие пустячки - [13]

— Голова у меня ясная, как никогда. Я в абсолютной форме. Я сам выбрался из раскопа. Из чистейшей воды древнего палеолита. Вы знаете, что вот это такое?

Прораб взглянул на кость в руках доктора Гомолки и честно сказал:

— Кость.

— Господи Боже мой! — застонал доктор Гомолка.— Он говорит: кость! Но какая кость! Бедренная кость Питекантропа эректа! Вы знаете, что такое Pithecantropus erectus?

— Нет,— признался прораб впервые смутившись немного.

— Обезьяночеловек прямоходящий! — воскликнул Гомолка.— Вы знаете, что это за событие? Вскоре в научных словарях будут писать: Ньютон, Шлиман и Гомолка! Да разве только в этом дело! В раскопе представлены все слои, какие только вам угодны! Средний, младший и поздний палеолит! Вы понимаете?!

— Нет,— сказал прораб.— А сейчас извините, через пятнадцать минут начинается смена.

— Смена! — возбужденно кричал доктор Гомолка.— Он хочет начать смену! И это при находках, перед которыми палеолитические могилы, Тутанхамон или королевские гробницы Девятнадцатой династии в Фивах просто эпизоды!

— Да, верно,— признал прораб Штетина и наморщил лоб,— кто-то мне докладывал, что мы наткнулись на какое-то кладбище. Но в глубинных выемках это бывает.

— Кладбище! — болезненно скривился д-р Гомолка.— Он называет это кладбищем! Стопятидесятитысячелетнее кладбище! Остатки поселения второго межледникового периода он называет «каким-то кладбищем»! Ритуальные сосуды, доказывающие, что Homo primigenius верил в загробную жизнь, он называет каким-то кладбищем! Вы знаете, кто такой был Homo primigenius?

— Нет.

— A Homo neandertalensis?

— Об этом что-то слышал.

— Так это же один и тот же человек! Этому, нашему, по моей оценке, будет примерно семьдесят тысяч лет! Пошлите ваши экскаваторы ко всем чертям! Я приглашу своих коллег с кисточками! Голову даю на отсечение, что где-нибудь здесь мы найдем рисунки и гравюры ископаемого человека! Не говоря уже о всяких там скребках, резцах, сверлах и наконечниках! Я же говорю, под нами полный комплект всех культурных слоев! Весь мир будет писать об этом! Знаменитые Пршедмости или Вестонице — мелочовка по сравнению с нами! Остановите стройку!

— Гм,— задумчиво сказал прораб Штетина,— садитесь.

Молодой человек уселся с противоположной стороны письменного стола, кость положил перед собой как реликвию, прикрыл ее шляпой «борсалино» и хотел тут же поднять телефонную трубку. Но лапища прораба дружелюбно и намертво легла на его запястье.

— Минуточку,— заговорил Штетина, помолчав,— сначала я вам объясню, почему нам нужно в темпе достроить этот объект.

— Но меня этот ваш объект ничуть не интересует,— входил в раж доктор Гомолка.— Мы сидим на стотысячелетиях истории культуры, а вы мне тут будете толковать о каком-то железобетонном чудовище, которое через сто лет рассыплется.

— Не знаю, откуда у вас информация, что это будет железобетонное чудовище,— сдержанно, вполголоса сказал Штетина,— этим пусть занимается госбезопасность. В любом случае речь идет о сооружении, которое нам нужно как хлеб, ясно? И которое будет нашей гордостью! И никаким трехнутым гулякам мы не позволим сорвать план. И так у нас отставание.

— Дорогой вы мой,— перешел посетитель на просительный и почти нежный тон,— знаете что? Давайте пройдемся вместе по котловану, хорошо? Я покажу вам чудо в истории археологии — три или четыре слоя палеолита друг над другом, как в учебнике! Дайте мне пару недель, и я вам там найду остатки кострища, ergo доказательство семейной жизни, изделия каменной промышленности с лезвийной техникой, скульптуры и другие дары, которые клали мертвым в могилу, даже топорики времен tardiglacial, позднего ледникового периода. Клянусь! Несколько обломков я уже нашел и идентифицировал; я их положил в ковш этого ужасного экскаватора, который там все дробит и рушит, как слон в посудной лавке! Милый мой! Пойдемте со мной! Убедитесь собственными глазами!

— Еще чего,— спокойно заявил Штетина,— никуда я не пойду. Я жду звонка, доставят мне сегодня эти несчастные четыре вагона портландцемента или нет. Если нет, я им головы оторву.

— Цемент! Всемогущий Боже! В двух метрах отсюда — свидетельства человеческой культуры от первобытного стада до городища, а его интересует цемент! — Археолог буквально взвыл.— Другого такого места нет на свете! А вы собираетесь его уничтожить! Вы растопчете его как мастодонты! Засыплете его бетоном и поставите на нем уборные и кладовки или конференц-залы и холодильные камеры! Это преступление перед человечеством!

— Почтеннейший,— сказал Штетина, глядя на молодого ученого с чем-то вроде сострадания,— пожалуй, я вместо полиции вызову «Скорую», а? Не буду я с вами спорить и доказывать, что здесь будут не туалеты и холодильники, а кой-что другое, к тому же государственно важное, да еще и красивое. Но представьте себе, что мы здесь строим просто жилые дома — обыкновенные квартиры,— и если б мы поселили здесь, скажем, двести семей, разве это не важнее, чем какие-то камушки и обломки чего-то, что уже не годится ни для чего стоящего?..

Д-р Гомолка проглотил слюну, его кадык подпрыгнул. Очевидно, для него это было как электрический шок. Но он заставил себя говорить спокойно.