Юмор в милицейском мундире (Веселые стражи порядка). Часть I - [11]

* * *

Досталось от Александра Меншикова и одному из министров внутренних дел. Дмитрий Гаврилович Бибиков, руководивший российской полиции в период с 1852 по 1855 гг. в целом человек был достойный: он отважно дрался на Бородинском поле и после исправно служил государю и Отечеству, будучи губернатором ряда губерний и министром внутренних дел. Однако любовью в светских кругах не пользовался, имел репутацию гордеца и солдафона. Вот и попал под острый язычок Александра Сергеевича:

Известные в свое время в Петербурге братья Бибиковы — Дмитрий, Илья и Гаврило, были: первый — гордец, второй игрок, а третий — хвастун. Екатерине II А. Меншиков про них говорил, что «из Бибиковых один надувается, другой продувается, а третий других надувает».

* * *

Впрочем, в период правления Николая I министрами внутренних дел в основном становились люди либерального толка. Например, Министр внутренних дел с 1839 по 1841 год граф Александр Строганов запомнился тем, что оказывал покровительство А. И. Герцену, взяв его на службу в свою личную канцелярию из Владимира, где тот отбывал ссылку.

А пришедший ему на смену граф Лев Перовский, который провел на посту Министра более 10 лет — с 1841 по 1852 гг., имел пятно в биографии. Комиссией по расследованию событий 14 декабря 1825 года он привлекался как член ранних декабристских организаций. Будучи руководителем органов внутренних дел, запомнился своей борьбой со злоупотреблениями в полиции Москвы и Петербурга. После выхода в отставку управлял Академией художеств.

Схожее пятно в биографии имелось и у графа Сергея Ланского, который был Министром внутренних дел с 1855 по 1861 год. В молодости он входил в декабристскую организацию «Союз Благоденствия», руководил одной из масонских лож в Петербурге.

Любопытно, что в последующем для характеристики царствования Николая I частенько стали употреблять фразу: «вверху блеск, а внизу гниль», которую первым использовал граф Петр Валуев в записке «Дума русского в 1855 году». И это не помещало ему в 1861 году стать Министром внутренних дел и оставаться им вплоть до 1867 года.

* * *

Впрочем, на работу рядовых полицейских чинов идеи либерализма распространялись только до определенных пределов. Для людей, облаченных высокими дворянскими титулами и громкими фамилиями, полицейские были не указ. И вели они себя с ними без должного почтения к представителям власти, поскольку считали властью самих себя. Зато с людьми простого сословия полицейские не церемонились. Могли и обматерить, и в ухо заехать. А для иллюстрации сказанного два анекдота:

В царствование императора Николая Павловича вышел указ, запрещавший курение на улицах. Профессором римского права в Московском университете был Никита Иванович Крылов, который пользовался в городе почетом и большим уважением. Крылов держал себя независимо и игнорировал этот указ, а полиция смотрела на его вольности сквозь пальцы. Но однажды Крылова заметил новый полицмейстер, который еще не знал его в лицо, а по костюму принял его за обычного обывателя. Он нагнал на санях Крылова, гулявшего по Тверскому бульвару, и закричал:

— Брось папироску!

Крылов же спокойно продолжал свою прогулку, дымя папиросой и не обращая на полицмейстера никакого внимания. Взбешенный полицмейстер выскочил из саней и подбежал к Крылову:

— Брось сейчас же папироску, говорят тебе! Как ты смеешь не слушаться! Кто ты такой?

Крылов спокойно вынул изо рта папиросу:

— Я — тайный советник, заслуженный ординарный профессор императорского университета Крылов, вот кто я такой!

Полицмейстер хотел ретироваться, но Крылов удержал его:

— Нет, постой! Теперь ты знаешь, кто я таков, но ты еще не знаешь, кто ты таков. По обращению — ты солдат, а по морде — дурак, вот кто ты таков! Теперь садись и поезжай!

Полицмейстер уехал, а Крылов продолжал прогуливаться, дымя своей папиросой.

* * *

Новгородский губернатор граф Медем был очень деликатным и мягким человеком. Однажды он совершал поездку по Белозерскому и Тихвинскому уездам и на какой-то станции менял лошадей. Содержатель станции был уже навеселе, и прибытие губернатора его нисколько не смутило. Пока меняли лошадей, содержатель по-приятельски, запросто, предложил губернатору выпить водки. Медем отказался, сказав, что он не пьет водку, и вообще, это вредно. Смотритель развеселился и стал подначивать губернатора, говоря, что дома тот, небось, «дует свое шампанское».

Медем деликатно сказал содержателю, что так говорить не хорошо, ведь он все-таки, губернатор. Но содержатель уже разошелся и стал выговаривать губернатору за плохое состояние дорог в Тихвинском уезде по сравнению с Белозерским. В заключение своей пылкой, но не очень связной, речи содержатель высказался в том смысле, что лучше бы губернатор пил водку и держал всех в руках, а то он распустил народ.

Смущенный губернатор вышел на крыльцо и услышал звон колокольчиков подъезжающей тройки. Он обрадовался, что сейчас уедет, но обрадовался он явно рано. Ямщик был еще более пьян, чем содержатель станции, но так и рвался в бой:

— Садись, ваше сиятельство! Уж и прокачу ж я тебя!..

Медем попытался деликатно отказаться от поездки: