Юлька в стране Витасофии (сборник) - [56]

Во время переклички Люда ойкнула и шепотом пожаловалась Полине, что кто-то бросает в нее кусочки жеванной бумаги. Оглянувшись, Поля заметила приготовившегося к броску Ваську и, вскочив, крикнула:

— Наталья Ивановна, а тот дурачок, который в школу со своей партой пришел, бумагой швыряется.

Все захихикали, а Наталья Ивановна, прикрикнув на Ваську, стала объяснять, что обзываться нельзя: в классе дурачков нет и все одинаково умные.

— Так он сам сказал, что глупый, — громко произнесла Полина. — Он второй год на своей парте сидит и никогда с ней не расстанется: правда, Вася?!

Первоклассники заинтересованно оглянулись на переростка, изумляясь его целеустремленности, а тот, брызгая слюной, зашипел разъяренным котом: «Ты! Сама дура! Ты!».

— Смотрите, у него слюна течет, как у бешенного, — забеспокоилась Полина. — Наталья Ивановна, а он нас не покусает?

Наталья Ивановна засмеялась и вслед за ней облегченно захохотал весь класс, до этого испуганно поглядывавший на агрессивные зубы переростка.

Справившись с приступом смеха, Наталья Ивановна, подхватывая ускользающую из-под контроля ситуацию, призвала всех к порядку и объявила урок рисования.

Поле нравилось чувствовать себя художником и, открыв альбом, она с удовольствием занялась вариациями на свободную тему.

— А у меня карандаша нет, — отвлек Полино внимание своим воплем сидевший на соседней парте лопоухий мальчишка.

— Как нет?! Почему ты их не взял? — строго спросила Наталья Ивановна.

— Я специально родителей предупредила.

— Я, наверное, взял, но они потерялись, — посмотрел честными глазами на учительницу лопоухий хитрец.

— Ну, не знаю, что теперь делать будем, — с досадой сказала Наталья Ивановна.

— А я знаю, — вмешалась в разговор пожалевшая лопоухого Полина. — Нужно в милицию позвонить: пусть приедут и найдут потерю.

— Не надо звонить: я вместе с Колей рисовать буду, — испугался лопоухий, успевший по пути в школу обменять карандаши на две жвачки.

— Отлично! — обрадовалась Наталья Ивановна и, поднявшись из-за учительского стола, принялась прохаживаться между партами, интересуясь, кто что рисует. Как она и предполагала, мальчики были увлечены войной, а девочки разукрашивали бумагу куклами и цветочками.

— А почему у твоих кукол треугольные сердца? — рассмотрев Полин рисунок, спросила Наталья Ивановна.

— Чтобы никто не цеплялся, — пояснила Полина. — Края у сердец острые: кто полезет, сразу уколется.

Прозвенел звонок и Наталья Ивановна отпустила первоклассников на перемену. Сбегав в туалет, Поля и Люда чинно прогуливались по коридору, когда на их пути вырос жаждущий мести Васька.

— Ты че там выступала? — грамотным русским языком спросил он и, схватив Полю за волосы, сильно дернул.

— Ай! — вскрикнула от боли Полина.

— Как, понравилось?! — отпустив волосы, захохотал довольный Васька, ожидая, что противная девчонка, у которой на глазах уже выступили слезы, сейчас с плачем забьется в угол или ринется искать учительницу. Жалкий дилетант, он не знал, какую боевую выучку прошла Поля в столкновениях с воинственным Родей, поэтому, когда жертва его агрессии с визгом вцепилась в Васькино ухо и повисла на нем всей тяжестью своих килограммов, он не сразу сообразил, какая молния, увеличив ухо вдвое, повалила его на пол и сдавливает грудь коленками. И только когда Поля совместно с Людой занялись обстукиванием неразумной головы второгодника, Васька догадался, что его впервые в жизни бьют девчонки, — и заревел от боли и обиды.

— Как вам не стыдно, девочки! — прибежавшая на шум Наталья Ивановна, с изумлением поглядывая на раскрасневшуюся, со сверкающими от ярости глазами Полину, освободила Ваську из плена и отправила к умывальнику смывать грязь и зализывать раны, после чего, преследуя педагогические цели — втайне Наталья Ивановна была на стороне победительниц, — объяснила юным амазонкам, что мальчиков, даже очень плохих, девочкам бить нельзя.

— А если они первые задираются? — спросила Люда.

— Сразу сообщайте мне, — подумав, внесла ясность учительница.

— Тогда вы их сами бить будете?! — обрадовалась Полина.

— Нет, я запишу замечание в дневник.

— Ого! — ужаснулись девочки, с уважением думая о могучем воздействии дневника на заблудшие души малолетних хулиганов.

— Наталья Ивановна! — держа за руку одного из первоклассников, подошла к учительнице завуч. — Это ваш ученик?

— Да, — сказала Наталья Ивановна. — А что случилось?

— Этот мальчик бегает по коридору, словно угорелый; я дважды его останавливала и ругала, а он твердит: «Я — Петухов!», вырывается и продолжает баловаться.

— В чем дело, Петя? — спросила у провинившегося ученика Наталья Ивановна. — Почему по коридору бегаешь: я ведь говорила, что этого делать нельзя!

— Мне папа разрешил, — гордо сообщил Петя. — Он сказал: «Делай, сынок, в школе что хочешь, только туда ходи».

— А кто твой папа? — вмешалась завуч.

— Петухов. Вы что, его не знаете?! — изумился Петя. — Он в милицейском подвале работает и любого в камеру посадить может: и вас тоже, если ко мне приставать будете.

— Да?! — переглянулись завуч и Наталья Ивановна. — Звонят на урок: иди в класс и веди себя хорошо. А твоего папу мы завтра в школу вызовем.