Юлий Цезарь - [88]

Цезарь прибыл в Александрию в начале октября 48 года всего с одним легионом и восемью сотнями конников. Когда ему принесли голову Помпея, он в ужасе отшатнулся, а когда ему дали принадлежавшее полководцу кольцо с печаткой с изображением льва, держащего меч, Цезарь заплакал. Он не хотел смерти Помпея, собирался его простить и даже, если получится, возобновить триумвират, правда, предоставив ему в этом союзе второстепенную роль. Цезарь попросил, чтобы ему выдали тело Помпея для погребения, но оказалось, что тело это бросили в море на мелководье, после чего слуга Помпея Филипп извлек его из воды и сжег на погребальном костре, сложенном из обломков рыбачьей лодки. Голову Помпея передали его вдове, и она похоронила ее в Италии в Альбанском имении.

Египтяне сочли, что убийством Помпея они добьются расположения Цезаря, но Потин и Ахилла достигли обратного. Цезарь был весьма недоволен тем, что египетские правители украли у него победу над прославленным полководцем. Узнав о гибели своего противника, Цезарь мог бы вернуться в Рим, но он нуждался в деньгах, чтобы продолжить борьбу со сторонниками Помпея. Тогда Цезарь потребовал у Птолемея XIII обещанные Авлетом десять миллионов денариев (эквивалент годового жалованья пятидесяти тысяч солдат). Советник Птолемея Потин тайком возмутился, но дал Цезарю слово прислать деньги в Италию. Тогда Цезарь решил остаться в Александрии до получения денег, пояснив, что отплытию в Рим мешают неблагоприятные ветры. У Цезаря была и другая причина остаться на время в Александрии: противостояние между Птолемеем и Клеопатрой привело к нестабильности в государстве, и этим неустойчивым положением могли воспользоваться советники Птолемея, лелеявшие планы освободиться от вмешательства Рима в дела страны. Александрийцы гордились своей независимостью и видели в появлении Цезаря угрозу их суверенности. Как только Цезарь высадился со своим войском в Александрии, жители города выразили громогласный протест, увидев, что перед Цезарем несут фасции, символизирующее власть Рима. В последующие дни во время уличных столкновений несколько солдат Цезаря были убиты. Однако, вопреки недовольству александрийцев, Цезарь обосновался под защитой стен королевского дворца в ожидании обещанных денег — и чтобы принести мир в охваченный распрями Египет.

В отличие от Рима с его узкими улицами и кривыми проулками, в Александрии были проложены имеющие твердое покрытие прямые, пересекающиеся между собой улицы. Город простирался на несколько миль с севера на юг от побережья Средиземного моря до соленого Мареотийского озера. Пресная вода поступала в Александрию из Нила по проложенному каналу, превышавшему в длину двадцать миль. Рядом с гаванью располагался «царский квартал», в котором находились дворец Птолемея, гробница Александра Великого и Мусейон со знаменитой Александрийской библиотекой папирусных свитков, приобретавшей все литературные сочинения, которые только существовали. Мусейон являлся научным центром, в котором трудились ученые и писатели. Днем там читались лекции для студентов и любознательных посетителей, а по вечерам устраивались застолья, во время которых велись ученые разговоры.

Большинство александрийцев (а их было около миллиона) жили к западу от «царского квартала» между гаванью и Серапеумом. Стоявший на холме Серапеум представлял собой храм, где поклонялись египетскому богу Осирису; следует иметь в виду, что этот культ уже подвергся сильному греческому влиянию. Паломники со всего света, искавшие исцеления или советов божества, толпами стекались в огромный храмовый комплекс, на содержание которого Птолемеи не жалели средств. У входа в гавань Александрии лежал остров Фарос, соединенной с городом дамбой. На Фаросе, в его восточной части, стоял знаменитый стодесятиметровый маяк — одно из семи чудес света. Маяк этот указывал путь кораблям в гавань Александрии, приходившим в этот торговый и культурный центр Востока со всего Средиземноморья.

Из своих покоев в королевском дворце Цезарь видел маяк и простиравшееся за ним море. Еще он видел улицы Александрии, полные раздраженных греков, готовых убить любого попавшегося навстречу римлянина. Евнух Потин прилагал все усилия, чтобы возбудить гнев александрийцев. Также он тайно злоумышлял против Цезаря, боясь, что римский правитель добьется согласия между Птолемеем и Клеопатрой, и тогда он лишится влияния на царя, а с ним потеряет и свою власть. Цезарь же, исходя из того, что именно в его первое консульство был заключен союз между Римом и Птолемеем Авлетом, полагал, что не кто иной, как он сам, должен уладить распри между наследниками Авлета. Поэтому в разговоре с Потином он предложил, чтобы Клеопатра и Птолемей распустили свои войска, и оба явились к нему для мирных переговоров. Потин нехотя согласился, а сам тайно договорился с Ахиллой, чтобы тот привел свое войско к Александрии.

Тем временем Клеопатра решила добиться поддержки Цезаря, но, не имея возможности открыто появиться в Александрии, придумала план, ставший легендой. Плутарх пишет, что Клеопатра, взяв с собой лишь одного из своих друзей, Аполлодора, купца с Сицилии, села в маленькую лодку и с наступлением темноты пристала вблизи царского дворца. Так как иначе было трудно остаться незамеченной, она забралась в мешок для постели и вытянулась в нем во весь рост. Аполлодор обвязал мешок ремнем и внес его через двор к Цезарю. Говорят, что уже эта хитрость Клеопатры показалась Цезарю смелой и пленила его. Он сам поднялся из захолустной Субуры до высот власти благодаря своей смелости и изворотливости ума, и ему понравилась находчивость Клеопатры. Как и большинство римлян, Цезарь считал, что египетские правители по своей природе трусливы и удерживаются у власти благодаря лишь интригам и подкупу нужных людей. Клеопатра опровергла это суждение. Воочию убедившись, что она смела, находчива и умна, Цезарь решил, что Клеопатра сможет стать настоящей правительницей Египта и будет царствовать с учетом интересов Римского государства.