Юлиан Семенов - [94]

…Это было замечательное время, папа работал без передышки. Первый офис газеты находился в гостинице «Украина». В двухкомнатном номере весь день толпились журналисты, сотрудники, помощники. Встречи начинались в восемь утра и заканчивались около полуночи. В конце концов отец решил спать в офисе, и я иногда оставалась, чтобы составить ему компанию.

В романе «Тайна Кутузовского проспекта», который он тогда чудом успел написать, Костенко спрашивает писателя Степанова (альтер эго отца), открывшего, по сюжету, либеральную газету: «Слушай, а на кой черт тебе эта суматоха? Жизнь прожил вольной птицей, зачем под занавес навесил на себя вириги?» Степанов отвечает: «А кто демократии поможет? Болтать все здоровы…» — «Демократии в этой стране никто помочь не в силах, — убежденно замечает Костенко. — Утопия»…

…Руководя газетой и журналом, папа продолжал возглавлять Международную ассоциацию писателей детективного и политического романа — МАДПР. Регулярно проводились съезды писателей, дважды папа организовал их в Ялте. Весь день в городе проходили конференции, встречи с читателями, интервью — благодаря феноменальной семеновской энергии маленький городок превращался в кипучую столицу детективного жанра. Вечером наработавшиеся писатели расслаблялись в каком-нибудь ресторане.

Я очень хорошо помню их всех: веселый голубоглазый добряк, отец пятерых детей, Арне Блом — шведская знаменитость в очках с толстенными стеклами, аргентинский писатель бородач Мигель Бонассо, француз Роже Мартан, известные американские детективщики Дональд Вестлейк и Роджер Саймон, поляк Рышард Капуцинский, испанец Андреу Мартин, уругвайский писатель Даниэль Чаваррия, очаровательная японская детективщица Масака Тагава — всегда с макияжем, длиннющими ресницами и массой позвякивавших на запястьях браслетах, и, конечно, старый папин приятель, автор сериала «Четыре танкиста и собака» чех Иржи Прохаска.

В тот вечер все писатели собрались на ужин в отеле «Ореанда». Папа и один болгарский писатель были особенно веселы. Неожиданно отец, гораздый на озорные выходки, решил показать красоту своих мышц (бицепсы у него действительно были будь здоров) и, сняв майку, встал в позу чемпиона по культуризму из Люберец. Болгарский коллега вскочил со своего места с притворно-грозным криком: «Юлиан, этим ты меня не напугаешь!» — и, выйдя на круг, тоже сорвал рубашку. Не умевший сдаваться папа снял, под хохот и аплодисменты самых знаменитых детективщиков мира, ботинки и брюки, оставшись в одних трусах. Болгарин, театрально испепеляя папу глазами, проделал то же самое. Некоторое время они вставали друг перед другом в позы качков, изо всех сил напрягая мышцы. Папа — крепкий, с широченной спиной, и длинный, худой болгарский писатель без намека на мускулатуру. Это было зрелище. Потом «борцов» одели, писатели, похохатывая, разбрелись по номерам, а я повезла папу в Мухалатку. Всю дорогу он по-богатырски храпел. А я первый раз села за руль одна. Дорога на дачу крута, извилиста, темень — хоть глаз выколи. И каким-то чудом, каждый раз, когда мне нужна была помощь, папа, за секунду до этого безмятежно спавший, приоткрывал левый глаз и уверенно говорил: «Притормози!», или «Газуй!», или «Поворачивай бесстрашно, Кузьма, вывернешь!» — и снова засыпал. А с двух сторон узенькой дороги был обрыв — и днем водители туда улетали, но рядом с отцом я никогда ничего не боялась…

Папа настолько любил Ялту, что не только проводил там съезды писателей, но и организовал фестиваль под девизом «Детектив. Музыка. Кино».

Вспоминает журналистка Татьяна Барская.

На приглашение фестиваля откликнулись добрые знакомые Юлиана — Микаэл Таривердиев, Валентин Гафт, Леонид Ярмольник, Георгий Гречко. Не побоялся Семенов пригласить и известного на всю страну следователя по особо важным делам Тельмана Гдляна (тогда на него начались гонения). Августовским вечером 1989 года к концертному залу «Юбилейный» устремились толпы горожан и отдыхающих. В воздухе висел вопрос: «Нет ли лишнего билетика?!» Его, конечно, не было. Увлекательные детективно-литературно-музыкальные шоу продолжались в течение пяти вечеров. Главным героем в них оставался Юлиан Семенов. В совершенно необычном для него белом одеянии[21] он напоминал мифологического героя. Он был счастлив, потому что сбывались все его мечты — зрители ликовали при встречах с актерами, с удовольствием смотрели западные кинодетективы, привезенные с XVI Московского кинофестиваля, на ура проходил аукцион книг его издательства ДЭМ, а главное, — средства, полученные от фестиваля, переводились на благоустройство Пушкинского и Чеховского музеев в Гурзуфе.

Папа мечтал превратить Ялту в город европейского уровня — привлечь серьезных инвесторов и открыть отели — не пятизвездочные, а доступные для всех, построить трассу Париж—Москва—Ялта, новый большой аэропорт в Симферополе — чтобы принимать туристов. К сожалению, он не успел этого сделать, и Крым на долгие годы остался в заброшенном состоянии и неимоверной нищете. После развала Союза киевские власти им принципиально не занимались, — средней руки дельцы предпочитали ездить на отдых в Турцию и Италию, украинских президентов и премьеров вполне устраивали госдачи, а на развитие туристического бизнеса и инфраструктур плевали — это дело будущего, а им, хорошо усвоившим уроки московских коллег, было не до него — урвать бы свое побыстрее…