Юлиан Отступник - [38]

Все были счастливы при мысли о том, что наконец править будет не очередной узурпатор, а представитель законной династии. Население видело в Юлиане освободителя, появившегося в тот момент, когда все уже казалось потерянным. С его прибытием будущее стало казаться менее мрачным, а его юный возраст обещал обновление. Со всех сторон сбегались толпы, чтобы его увидеть. Какая-то слепая старуха спросила, что за человека так приветствуют. Когда ей ответили, что это цезарь Юлиан, она воскликнула:

— Так это он? Я так и знала! Он пришел, чтобы восстановить храмы богов!

IV

Как нетрудно догадаться, префект Флоренции встретил Юлиана совсем с другими чувствами: такой гость, как кузен императора, всегда стесняет хозяина. Однако он уже получил от Констанция инструкции и знал, что молодой цезарь не обладает почти никакой властью. Поэтому он сразу же отнесся к нему с явным пренебрежением.

Юлиан провел во Вьенне всю первую половину 356 года. В этом городе находилась в то время вся гражданская администрация провинции. Это был великолепный город, в котором некогда процветало язычество. Там можно было найти храмы, посвященные всем богам римского пантеона, а также храмы Исиды, Кибелы и Митры⁹. Языческое жречество переживало упадок. Почти повсеместно жрецов заменили христианские священники. «Однако, — пишет Аммиан, — было немало тех, кто не утратил надежду вернуть былое первенство униженным богам».

Чтобы помочь Юлиану занять свободное время, Флоренции предложил ему поучиться военному искусству. Он был уверен, что тот откажется. К его великому изумлению Юлиан принял предложение, и не только принял, а с большим удовольствием взялся за дело. Зная, что в этой области ему нужно учиться абсолютно всему, он скрупулезно выполнял все физические упражнения, которые были обязательны для солдат, включая даже строевые марши с общим скандированием под звуки флейты. Юлиан принимал участие в этих занятиях наравне с обычными солдатами. Однажды, выделывая очередной пируэт, он не удержался от восклицания:

— О Платон, Платон! Что бы ты сказал о своем ученике, если бы сейчас увидел его!¹⁰

Полный решимости добиться совершенства на этом новом для себя поприще, Юлиан следовал примеру Марка Аврелия, который был способен неустанно работать над своим моральным совершенствованием, одновременно управляя империей и воюя против варваров. Однако у Юлиана было одно качество, которого не было даже у Марка Аврелия: военный гений. Почти удушенная полумонастырским воспитанием, его внутренняя склонность к занятию военным делом долгое время не имела возможности проявиться. «Суровая лагерная жизнь развила его душевную доблесть и заставила мечтать о шуме битв», — пишет Аммиан. «Однако, — добавляет он, — его политические идеи простирались намного дальше: намечая план правления, он заранее изыскивал средства восстановить процветание Галлии и — если судьба будет к нему благосклонна — воссоединить все земли этой расколотой на части провинции»¹¹.

Такая жизнь, абсолютно непохожая на ту, которую он вел раньше, позволила ему развить незаурядную физическую силу и выносливость. Раньше всех поражал глубокий взгляд его глаз. Теперь же стали в первую очередь замечать, какие у него крепкие плечи и мощная шея. Кроме того, участие в маневрах и упражнениях завоевало ему огромную популярность среди легионеров, которые были счастливы видеть правителя, общающегося с ними на равных.

Когда об этом рассказали Констанцию, он расхохотался. Ему показалось более чем комичным, что его двоюродному брату вздумалось «поиграть в войну». Однако его обеспокоило то, что Юлиан таким образом добился популярности в самых разных слоях общества. Что за таинственная сила исходит от этого молодого человека? Не для того он послал его в Галлию, чтобы его там полюбили! После нескольких дней размышления Констанций нашел хитроумный способ положить конец этому безобразию. Юлиан стал цезарем! Значит, следовало запретить ему посещать простых солдат. Такое поведение несовместимо с достоинством его сана. Далее, следовало подорвать его репутацию в глазах общественного мнения, связав его имя с какими-нибудь непопулярными административными мерами.

Через несколько дней (в апреле 356 года) Констанций послал префекту Галлии указ, повторно запрещающий отправление языческих культов и предусматривающий вынесение смертного приговора любому, кто сохраняет приверженность язычеству. К этому законопроекту прилагалось конфиденциальное сообщение: император велел Флоренцию заставить Юлиана также подписать этот указ, поскольку решение подобных вопросов было прерогативой цезаря. Это должно было настроить против Юлиана языческие круги, в особенности крестьян, среди которых в основном и набирали солдат. С яростью в сердце Юлиан был вынужден подчиниться. После этого Констанций решил поссорить его с христианами.

Вся высшая прослойка общества, в первую очередь горожане, купцы и должностные лица, обеспечивавшие повседневную работу римской администрации, были приверженцами вселенской Церкви. Констанций же принадлежал к арианам. Поэтому в глазах своих подданных-галлов он был еретиком, и многие из них выказывали по отношению к нему неприкрытую враждебность. Вождями оппозиции были епископ Пуатье Иларий и епископ Тулузы Роданий. Выведенный из себя критикой, которую эти два прелата нескончаемым потоком обрушивали на него с высоты своих кафедр, Констанций отдал приказ изгнать их из диоцезов. И в этом случае опять же Юлиан был обязан скрепить своей подписью декреты об изгнании. Юлиан согласился на это достаточно легко и показал тем самым, что отказывается принимать чью-либо сторону в теологических спорах. Однако он понял, что если так пойдет и дальше, то скоро все возненавидят его. Наиболее разумным выходом из положения было как можно скорее покинуть Вьенну.