Югуртинская война - [12]

40. (1) Тем временем в Риме плебейский трибун Гай Мамилий Лиметан147 предложил народу начать судебное преследование тех, по чьему совету Югурта пренебрег постановлениями сената, и тех, кто, будучи легатами или военачальниками, взял у него деньги, кто ему отдал слонов и перебежчиков, а также и против тех, кто заключил соглашение с врагами насчет мира или войны. (2) Предложению этому чинили препятствия (но делали это тайно, через друзей, особенно через латинян и италийских союзников): одни - сознавая свою вину, другие - опасаясь суда из-за взаимной ненависти борющихся сторон, так как открыто выступать против предложения Лиметана они не могли - это означало бы, что они одобряют подобные действия. (3) Но трудно даже представить себе, насколько решителен был народ и с каким единодушием утвердил он предложение148 - не столько из своей преданности государству, сколько из ненависти к знати, против которой этот удар и был направлен: так сильно было ожесточение обеих сторон.(4) И вот, когда все прочие были охвачены страхом, Марк Скавр, который, как мы уже говорили149, был легатом Бестии, к радости народа и при растерянности среди своих единомышленников, когда гражданская община все еще оставалась в тревоге, добился, чтобы - поскольку по предложению Мамилия назначались три расследователя150 - его самого избрали одним из них. (5) Следствие велось строго и придирчиво, в угоду городским толкам и пристрастию народа. Как это часто бывало со знатью, так теперь народ, добившись победы, проникся высокомерием.

41. (1) Впрочем, дурная склонность к раздорам между народом и знатью, а впоследствии ко всяческим порокам возникла в Риме несколькими годами ранее151, во времена мира и изобилия всего того, чему люди придают наибольшую ценность152. (2) Ибо до разрушения Карфагена римский народ и сенат делили между собой государственные дела мирно, проявляя сдержанность, и граждане не оспаривали друг у друга ни славы, ни господства153: страх перед врагами заставлял гражданскую общину быть верной своим добрым правилам. (3) Но когда люди избавились от этого страха, разумеется, появилось то, чему благоприятствуют счастливые обстоятельства, распущенность и гордость. (4) И спокойствие, к которому стремились во времена несчастий, теперь, когда его достигли, оказалось более тягостным и более суровым, чем сами эти несчастия. (5) Ибо знать начала произвольно пользоваться своим высоким положением, народ - своей свободой, каждый стал тянуть к себе, грабить, хватать. Так обе стороны растащили все; государство, находившееся между ними, оказалось растерзано. (6) Впрочем, знать была более могущественна своей сплоченностью, народ же, разъединенный и рассеянный ввиду его многочисленности, был слабее. (7) Во времена войны и мира дела вершились кучкой людей; в ее же руках были казна, провинции, магистратуры, пути к славе и триумфы154; народ страдал от военной службы и от бедности; военную добычу расхищали полководцы и их приближенные. (8) В то же время родителей и маленьких детей солдат, если их соседом являлся более могущественный человек, выгоняли из их жилищ. (9) Так вместе с могуществом распространялась безмерная и ненасытная алчность; она не знала ничего святого и оскверняла и опустошала все, пока сама себя не погубила. (10) Ибо, как только среди знатных нашлись люди, способные предпочесть истинную славу несправедливому могуществу155, гражданская община стала волноваться, и среди граждан стали возникать раздоры, подобные землетрясению.

42. (1) И вот, когда Тиберий и Гай Гракхи, чьи предки во время Пунической и других войн возвеличили государство156, начали требовать свободы для простого народа и раскрывать преступления кучки людей, то знать, чувствуя себя виновной и потому обеспокоенная, при посредстве союзников и латинян, а иногда римских всадников, которых надежда на союз с нею оторвала от народа, воспротивилась действиям Гракхов и убила сначала Тиберия, а затем через несколько лет и Гая157, избравшего тот же путь (первый был трибуном, второй - триумвиром по выводу колоний), вместе с Марком Фульвием Флакком. (2) В своей жажде победы Гракхи, конечно, проявили недостаточную сдержанность. (3) Но для честного человека лучше быть побежденным, чем дурным путем одолеть несправедлииость. (4) Использовав эту победу по своему произволу, знать истребила или изгнала многих людей, что в дальнейшем усилило не столько ее могущество, сколько ее неуверенность. В большинстве случаев это и приводит к падению великих государств, поскольку одни хотят любым способом побеждать других и беспощадно карать побежденных. (5) Но если бы я стал подробно и в соответствии с важностью предмета рассуждать о стремлениях сторон или о нравах всей гражданской общины, то мне скорее не хватило бы времени, чем материала. Поэтому возвращаюсь к начатому.

43. (1) После заключения договора Авлом и позорного поражения нашего войска избранные консулы Метелл и Силан158 разделили между собой провинции, причем Нумидия досталась Метелпу, деятельному мужу и хоть и противнику популяров, но человеку, известному своей безукоризненной справедливостью. (2) Едва вступив в должность, он направил все свои помыслы на войну, которую ему предстояло вести, решив, что все остальные дела он будет вести сообща со своим коллегой. (3) И вот, не доверяя старому войску, он набирал солдат, отовсюду привлекал вспомогательные силы, запасал оборонительное и наступательное оружие и прочие средства, необходимые для похода, вдоволь припасов - словом, все то, что обычно нужно во время войны в разных условиях и при недостатке многого. (4) Впрочем, о предоставлении ему этого на основании решения сената159 усерднейшим образом заботились союзники и латиняне, цари, по собственному почину присылавшие вспомогательные войска, и, наконец, вся гражданская община. (5) Когда все было подготовлено и собрано согласно его плану, Метелл отбывает в Нумидию, внушив согражданам большую надежду как своими высокими достоинствами, так более всего тем, что не склонялся перед богатством160; между тем до этого времени именно из-за алчности магистратов наши военные силы в Нумидии оказались разбиты, а вражеские окрепли.