Югославия в XX веке. Очерки политической истории - [93]

. Это заявление вызвало бурю возмущения в саборе. Дервиш-бег Миралем заявил, что мусульмане не желают, чтобы «им читали лекции о том, к какому народу они принадлежат», и выступают против «всевозможных устремлений присоединить Боснию к Хорватии или к какой бы то ни было другой стране», а отстаивают тезис «Босния – боснийцам!»⁴⁰. От имени клуба сербских депутатов П. Стоканович выразил нежелание вообще поддерживать парламентарные отношения с ХКО, пока оно не аннулирует сделанного Шаричем заявления.

В то же время в 1911 г. изменилось отношение к сербам представителей другой хорватской партии – ХКО. Его председатель Й. Ванцаш заявил, что «объединенное и сильное хорватское государство в рамках Гасбургской монархии принесет великую пользу не только хорватам, но и остальным славянам. Представители других национальностей в Хорватии будут пользоваться теми же правами, что и хорваты», но при этом «все они в первую очередь должны быть хорватскими гражданами, подобно тому, как венгры, словаки, сербы, румыны и т. д. венгерские граждане»⁴¹.

ХКО, оказавшись в изоляции не только от мусульман и сербов, но и войдя в состояние затяжного конфликта с ХНС, остро нуждалась в изменении политической тактики. Сначала последовало примирение с ХНС, а в середине 1912 г. две хорватские организации слились в одну. Чуть раньше, осенью 1911 г. в Хорватии и БиГ появилась единая правашская организация.

Напротив, в Сербской народной организации БиГ произошел раскол. Сначала 12 депутатов от группы «Српска реч» во главе с Ефтановичем голосовала вместе с мусульмано-хорватской коалицией за правительственный проект закона по аграрному вопросу. Ефтанович постоянно колебался между проправительственной позицией и оппозицией. В итоге 12 депутатов его группы были отвергнуты и правительством, и оппозицией, и сложили депутатские полномочия. Затем выделилась группа Петра Кочича, оформившаяся в отдельную фракцию «Отаджбина» и основавшая одноименную газету. Своей программой она провозгласила предвыборную платформу Сербской народной организации 1910 г. (автономия БиГ со всеми конституционными и парламентскими атрибутами). Несмотря на резкие высказывания на страницах своей газеты, группа Кочича выражала умеренную политическую линию, отличавшуюся религиозной и национальной толерантностью. Главным ее тезисом был обязательный выкуп кметов, и в этом вопросе Кочич бескомпромиссно боролся с мусульманскими крупными землевладельцами, называя проблему «не национальной, не религиозной, а исключительно социальной». Он боролся с землевладельцами – бегами и агами «независимо от того, кто они – мусульмане, православные или католики»⁴².

«Сепаратисту» Кочичу и его «Отаджбине», ставившим на первое место интересы сербского крестьянства, противостоял сербский клуб и газета «Народ» (начавшая после перерыва выходить вновь в ноябре 1911 г.), отстаивавшие единство сербской политики. Политики этой группы до начала Балканских войн считали необходимым продолжать сотрудничество с мусульманами даже ценой уступок в аграрном вопросе. Но дальнейшее расширение югославянского движения, узконациональная направленность хорватской политики в монархии, и в целом проавстрийская и протурецкая ориентация консервативных мусульманских политиков привели к тому, что сотрудничество с мусульманами потеряло для сербов прежнюю актуальность.

Можно сказать, что до появления мусульмано-хорватского блока сербы в саборе следовали единой политической линии, выразителем которой являлась Сербская народная организация. Однако появление мусульмано-хорватской коалиции положило конец единой сербской политике и привело к распаду сербского депутатского клуба и, как следствие, Сербской народной организации.

В начале 1914 г. боснийский сабор начал работу последнего года своего созыва и мирно трудился над преимущественно вопросами официального языка и аграрной политики. Это происходило вплоть до 28 июня 1914 г., до известия об убийстве престолонаследника Франца Фердинанда. Дальнейшее обсуждение всех вопросов было прервано с началом Первой мировой войны, когда сабор был распущен, права граждан значительно урезаны, а политическая жизнь практически остановлена.

Таким образом, к началу Первой мировой войны османская феодальная система осталась практически без изменений, аграрный вопрос – неразрешенным: статус вакуфных владений так и не был определен, имения бегов разорялись, число кметов практически не уменьшалось. Австро-Венгерская власть согласилась лишь на компромиссную меру – «добровольный постепенный выкуп кметов». Займы на освобождение кметы могли получить в банках. Наибольших привилегий добился венгерский Привилегированный аграрный банк, однако предоставлявший займы под столь высокие проценты, что это вызвало волнения в ряде сел. Кроме того, владельцы земель не горели желанием продавать кметам свою землю, приносившую ежегодный доход в 12,4 %. Увеличивалось число и сербских банков, также под высокий процент предоставляющих займы кметам для выкупа. К 1914 г. их стало уже 26⁴³. Сербские торговцы скупали у мусульманских бегов земли вместе с кметами (согласно статистическим данным 1910 г. из общего числа землевладельцев в Боснии и Герцеговине мусульмане составляли 12 550 человек, православные – 1 393, католики – 725 и 66 – «остальных»)