Югославия в XX веке. Очерки политической истории - [45]

и ввел в политический оборот термин «славосербы» (от лат. «sclavus» и «servus»). Оспаривая этнический характер наименования сербского народа и с претензией на серьезный исторический труд он пытался в ином свете объяснить историю хорватского народа, отстаивая право хорватов на «реставрацию прежней исторической государственности», в ходе создания которой был подчинен и с помощью христианства «абсорбирован» народ – «раб-пленник-кмет» (т. е. сербы). В целом характер правашского движения был непримиримо антисербским, сам Старчевич стал основоположником хорватского эксклюзивизма, генетически обусловившего возникновение впоследствии фашистского усташского движения. В свете событий Второй мировой войны зловещим предзнаменованием выглядят слова Кватерника: «Ах эти сербы – нож в горле моего народа!»¹². Являясь рассадником идеологии хорватской национальной исключительности, Партия права ознаменовала собой поворот к идеологии построения этнически чистого хорватского государства. Под последним праваши подразумевали территорию практически всего югославянского пространства, где сербам, словенцам и мусульманам Боснии и Герцеговины предстояло, по представлениям идеологов партии, ассимилироваться в хорватов¹³.

Правашское течение времени Старчевича не было политической партией в полном смысле, скорее оно являлось общественно-значимым национальным явлением, движением национальных традиций и национальных ожиданий. Партии так и не удалось четко сформулировать свою программу, ее лидеры оставались верны двум основным столпам своей политической идеологии – хорватской национальной идее и отрицанию существующей государственно-правовой системы.

Социальную программу партия практически игнорировала, в том числе и острый аграрный вопрос, не рассматривая возможность проведения земельной реформы с наделением крестьян землей. Она концентрировалась лишь на национальной и государственно-правовой сфере. Однако Старчевич говорил об экономической отсталости хорватских территорий, росте налогообложения и общем обнищании населения. Идеология партии включала также пункты о сохранении традиционного социального порядка (семейной задруги), сопротивлении индустриальной цивилизации и учениям социалистического толка, недопущении раскола нации в виде классовой борьбы, расширении гражданских свобод, введении всеобщего избирательного права, самоуправлении общин и выборов приходского духовенства и епископов.

Интересна позиция Старчевича относительно роли и места римско-католической церкви в жизни хорватского народа. С одной стороны, в его идеологии ясно прослеживается антиклерикальная линия, он полагал, что «всем своим несчастьям хорваты обязаны попам»¹⁴. С другой – как бывший священник он оставался убежденным католиком, и в его идеях особенно важной представляется обоснование исторической миссии римско-католической церкви в «растворении с ее помощью в хорватской среде пришлого сербского населения».

Политическая борьба осложнялась тем, что на выборах в сабор административный ресурс власти бросался на поддержку кандидатов проправительственной Народной партии, а в отношении избирателей применялись методы прямого запугивания и подкупа. Это приносило результаты: силы хорватской оппозиции в парламенте были значительно ослаблены. Следствием стал выход правашей за стены сабора: идеи Партии права о независимом хорватском государстве и суверенности хорватского народа получили распространение среди мелкой буржуазии, а также молодежи. Появление на хорватском политическом поле «правашской молодежи» (правашская омладина), которая активно заявила о себе в ходе Народного движения 1883 г., привнесло в жизнь хорватов новый дух и острый интерес к актуальным общественно-политическим вопросам современности.

В 1881 г., после присоединения Военной Крайны, в Хорватии и Славонии с целью защиты сербской национальной индивидуальности и равноправия сербов и хорватов, католической и православной церквей, была основана Сербская народная самостоятельная партия. Сербская оппозиция сгруппировалась вокруг газеты «Србобран», выдвинув требование предоставления сербам церковно-школьной автономии и ревизии венгерско-хорватского Соглашения. Партия поддерживала требование хорватских политических кругов об объединении Хорватии и Славонии с Далмацией, однако позиции сербских и хорватских политических сил в Хорватии-Славонии разошлись по ряду вопросов – оккупации Боснии и Герцеговины, школьной реформы бана Мажуранича и антисербской пропаганды правашей. Югославизм Независимой народной партии также вызывал у сербской общественности недоверие, в том числе в связи с влиятельным положением в ней римско-католической иерархии, воспринимавшейся как угроза политической и экономической основе жизни сербского народа – церковно-школьной автономии. Опасность заключалась и в политике мадьяризации территории Хорватии-Славонии. Однако, несмотря на совпадение интересов сотрудничества Сербской народной самостоятельной партии с хорватскими политическими силами не получилось – хорватские претензии на Боснию и Герцеговину привели к отказу сербской партии от идеи присоединения Далмации к Хорватии-Славонии и сосредоточении исключительно на сербских интересах. В этом направлении в 1884 г. сабор принял закон о церковно-школьной автономии (самостоятельное решение вопросов, касающихся церкви и школьного образования, на церковных соборах, финансирование православных церкви и школы из бюджета, равноправие кириллицы и латиницы). В том же году сербские депутаты сабора в целом поддержали экспозитуру Куэна-Хедервари – Народную партию. Сложившийся расклад политических сил сохранялся до окончания правления Куэна-Хедервари в практически неизменном виде