Юг! История последней экспедиции Шеклтона 1914-1917 годов - [39]
«День за днём пролетают как один. Мы работаем, болтаем, едим. Ах, как мы едим! Нет больше урезанных пайков, мы стали более привередливыми, чем были, когда впервые начали нашу „простую жизнь“, но всё равно, по сравнению с домашними запросами, мы определённо варвары и наша гастрономическая жадность не знает границ».
«Вся еда, которая приносится в каждую палатку, тщательно и аккуратно делится на несколько равных частей по числу людей в палатке. Кто-то один затем закрывает глаза или отворачивает голову и называет случайным образом имена, когда кок достаёт очередную порцию, спрашивая при этом: „Кому?“».
«Необъективность, естественно непреднамеренная, может быть, таким образом, полностью устранена, и каждый ощущает чувство справедливости, даже если смотрит немного с завистью на порцию другого человека, отличающуюся лишь в деталях от его собственной. Мы массово нарушаем Десятую Заповедь (Не желай … ничего, что у ближнего твоего, прим.), но так как мы все в одной лодке, то об этом никто не произносит ни слова. Мы вполне ясно понимаем чувства друг друга.»
«Это просто словно снова сесть за школьную скамью, также очень весело, до поры до времени!»
Позже, когда перспектива зимовки в паковом льду стала более очевидной, пайки были значительно сокращены. Но к тому времени все привыкли к этой мысли и относились к происходящему как само собой разумеющемуся.
Наше питание состояло теперь преимущественно из тюленей или пингвинов, либо варёных, либо жареных. Как написал один из членов команды:
«У нас сейчас достаточно еды, но при этом и не слишком много, каждый всегда голоден так, что готов съесть всё до последнего полученного кусочка. Еда дело важное, и всякая болтовня заканчивается до тех пор, пока не окончен хуш».
Наши палатки, особенно во время еды, становились довольно тесными.
«Для того чтобы жить в палатке без мебели требуется некоторая сноровка. Во время еды мы должны сидеть на полу, а есть в таком положении жутко как неудобно, куда лучше встать на колени и сесть на пятки, как это делают японцы».
Каждый человек в палатке по очереди назначался на один день дежурным «коком»:
«Слово „кок“ в привычном значении не совсем правильно, пока у нас есть полноценный камбуз, необходимости что-то готовить в палатке нет».
«В реальности всё, что нужно сделать, так это забрать два котелка на камбузе и отнести хуш и напиток в палатку, опустошить их до дна, затем помыть их и кружки. Нет, ложки и т. д. мы не мыли, каждый из нас держал ложку и перочинный нож в своём кармане. Мы просто вылизывали их до чистоты и убирали в карманы после каждого приёма пищи.»
«Наши ложки здесь одни из самых незаменимых вещей. Потерять свою ложку – это тоже самое, что беззубому потерять свои вставные зубы.»
За всё это время количество добытых тюленей и пингвинов было если и не избыточным, то уж всегда достаточным для удовлетворения наших нужд.
Охота на них была нашим повседневным занятием, группы наблюдателей рассылались в разные стороны на их поиски среди торосов и ледовых гребней. Когда кого-нибудь находили, то подавали сигнал, как правило привязанным к шесту шарфом или носком, ответный сигнал подавали из лагеря.
Затем Уайлд на собачьей упряжке отправлялся на охоту. Чтобы прокормить себя и собак требовался, по меньшей мере, один тюлень в день. Из тюленей преимущественно встречались крабоеды, а из пингвинов – императоры. 5 ноября, однако, был пойман Адели, который стал причиной многих дискуссий. «Дежурный в промежуток с 3 до 4 утра поймал пингвина Адели. Это первый пингвин такого вида, которого мы увидели с января, и это может говорить о многом. Это может означать, что где-то рядом с нами есть земля или же вскрылся огромный канал, но в настоящее время об этом можно только гадать.»
Ни поморники, ни антарктические буревестники, ни морские леопарды не были замечены за два месяца нашего пребывания в Океанском лагере.
Помимо ежедневной добычи пищи мы коротали время за чтением нескольких книг, которые нам удалось спасти с корабля. Величайшим сокровищем нашей библиотеки была часть «Энциклопедии Британника». Она постоянно использовалась для разрешения неизбежно возникающих споров. Как-то раз матросы затеяли очень жаркую дискуссию на тему Деньги и Обмен. В итоге они пришли к заключению, что Энциклопедия, так как она не совпадает с их взглядами, наверняка ошибочна.
«В описании каждого американского города, который когда-либо был, есть, или даже будет, полной и законченной биографии каждого американского государственного деятеля со времён Джорджа Вашингтона и ранее, энциклопедию трудно превзойти. Но из-за нехватки спичек мы были вынуждены использовать её для целей других, нежели чисто литературных, один гений обнаружил, что бумага её страниц пропитана селитрой, и теперь мы можем рекомендовать её как очень эффективную зажигалку.»
У нас также были несколько книг по исследованию Антарктики, том Браунинга и «Старый мореход» («Сказание о старом мореходе́» – поэма английского поэта Сэмюэла Колриджа, прим.). Во время чтения мы сочувствовали ему и задавались вопросом, что он сделал с альбатросом, он стал бы весьма полезным дополнением к нашей кладовой.
Написанная популярным языком, книга «В сердце Антарктики» содержит интересные и ценные сведения об особенностях природы и животного мира южного полярного континента. Эта познавательность в сочетании с описаниями множества захватывающих опасных приключений, пережитых путешественниками на суше, на глетчерных льдах и в морях Антарктики, делает труд Э. Шеклтона одним из увлекательных произведений полярной географической литературы.Издание дополнено дневниками известного австралийского исследователя и фотографа Фрэнка Хёрли, участника многих антарктических экспедиций.
Описание путешествия из Европы в Америку на борту океанского лайнера «Грейт-Истерн», также называемого плавающим городом за свои размеры и предоставляемый пассажирам комфорт.Данный перевод романа печатается по изданию: Спб.: Издательство П.П.Сойкина, 1902 г.
В Северной Африке по плану французских властей готовится проект по созданию в Сахаре искусственного моря. Уже роют канал и отправляют экспедиции в глубь пустыни для изучения рельефа, но шайки диких туземцев недовольные этим проектом, делают всё, чтобы он не осуществился.
Книга известного вулканолога и путешественника включает три произведения: «Запах серы», «Ньирагонго», «Двадцать пять лет на вулканах мира». Это живой и увлекательный рассказ о вулканах различных континентов.
«Плавание на Индевре» — дневники первой кругосветной экспедиции великого английского мореплавателя Джемса Кука.Первое кругосветное плавание Кука открыло новую эпоху в истории географических открытий в морях южного полушария. Кук проложил новые пути в Тихом океане, впервые нанес на карту Новую Зеландию и открыл все восточное побережье Австралии. В своих дневниках Кук ярко и образно описал «остров вечной весны» Таити, суровые берега Новой Зеландии, девственные австралийские земли.
Герои приключенческого романа Ж. Верна путешествуют по реке Ориноко и подвергаются многочисленным опасностям. Цель их путешествия — установить истину относительно происхождения великой реки.Иллюстрации Жоржа Ру (George Roux)
«… Покамест Румянцев с Крузенштерном смотрели карту, Шишмарев повествовал о плаваниях и лавировках во льдах и кончил тем, что, как там ни похваляйся, вот, дескать, бессмертного Кука обскакали, однако вернулись – не прошли Северо-западным путем.– Молодой квас, неубродивший, – рассмеялся Николай Петрович и сказал Крузенштерну: – Все-то молодым мало, а? – И опять отнесся к Глебу Семеновичу: – Ни один мореходец без вашей карты не обойдется, сударь. Не так ли? А если так, то и нечего бога гневить. Вон, глядите, уж на что англичане-то прыткие, а тоже знаете ли… Впрочем, сей предмет для Ивана Федоровича коронный… Иван Федорович, батюшка, что там ваш-то Барроу пишет? Как там у них, а? Крузенштерн толковал о новых и новых английских «покушениях» к отысканию Северо-западного прохода.