Юг и север - [2]
Одни лишь белые волны ходили по нему ходуном. Вьюжная пена с их гребешков била Саше в глаза.
А по дорожке, рядом с Сашей, бежал ветер.
Наконец Саша добралась до маминой оранжереи и изо всех сил дёрнула дверь. Дверь распахнулась.
Ветер острой струёй ворвался вместе с нею в коридор оранжереи. Он зашумел, задул, заскулил. И вдруг заклубился паром под самым потолком и растаял. Это Саша догадалась поскорей захлопнуть за собой дверь и закрыть её на крючок.
— Ой, мама! — сказала Саша, тяжело дыша, и поставила на пол котелок со щами.
— Да что же это такое? — ответила Сашина мама, разом забыв все учёные слова. — Да как ты только додумалась выйти из дому в такую погоду? Да как я теперь до утра досижу, не зная, дошла ли ты обратно домой? Сиди теперь тут. Пойду в обход, попрошу кочегара, чтобы он тебя проводил… Наказанье ты мое!
Мама ушла в обход, а Саша сняла в коридоре шубейку и села на табуретку около виктории регии.
В оранжерее слабо горела маленькая электрическая лампа. Пахло зеленью, терпким и свежим запахом травы, а на улице зима хлестала в стёкла снегом, и бил о переплёты крыши северный ветер.
Другой девочке, может быть, было бы интересно остаться ночью, совсем одной, в оранжерее Ботанического сада. Но Саша знала здесь каждый уголок. К тому же был уже поздний вечер, а она ещё не успела приготовить на завтра русский письменный. Ей было очень грустно.
От нечего делать Саша наклонилась над бассейном и стала глядеть на золотых рыбок. Но рыбы дремали, — у них уже была ночь, и девочка тоже задремала, положив руку на край бассейна.
Саша спала и даже начала уже что-то видеть во сне, как вдруг услышала сквозь сон, что над самым её ухом зазвенел колокольчик. Он звенел пронзительно и тонко и дул Саше в щёку морозным воздухом зимы.
«Что же это такое? — подумала Саша. — Уже на урок звонят, а я ещё не приготовила русский письменный».
Она вскочила, открыла глаза и вдруг увидела над собой в стеклянном потолке оранжереи большую чёрную дыру…
…Это разбилось стекло, это оно упало в бассейн и зазвенело, будто колокольчик.
В чёрную дыру вошёл снег. Он заклубился густым паром по всей оранжерее и стал выдувать лето.
Морозная дыра в окошке была над самой маминой викторией регией. Вот упал с крыши в бассейн большой ком снега и, пенясь, стал таять в тёплой воде.
…Значит, не зацветёт виктория регия, которую мама вместе с Сашей сажала в глиняный горшочек… Замёрзнут кактусы…
Саша быстро оделась и открыла дверь оранжереи. За дверью были ночь и ветер. Они словно обрадовались Саше, подхватили ее, оторвали от дверей и потянули куда-то вперёд, в темноту. И Саша пошла, спотыкаясь, по рыхлому, пухлому снегу. Её валенки оставляли на снегу маленькие глубокие следы. Снег забирался в Сашины валенки и, отогревшись, таял.
Ещё белей и темней стала вьюжная ночь на дворе. Ночь без людей, в пустынном Ботаническом саду.
Вот крыша оранжереи. Она покатая и узкая — похожа на две карты, из которых построили домик. Крыша белая, её тоже всю завалило снегом… Только одно чёрное пятно темнеет на ней — разбитое окошко. Значит, вот откуда сыплется снег и дует ветер в бассейн с маминой викторией регией. Пока Саша стоит и думает, они, может быть, уже заморозили викторию регию до самых корней.
Саша тянется рукой к пролому в стене. Но у неё нет ни ватника, ни тёплого платка, чтобы закрыть чёрную дыру. На ней самая обыкновенная вязаная шапочка.
Что же делать?
Саша привстала на цыпочки и привалилась к разбитому окошку.
Она сама не знала, долго ли простояла так, прислонившись к чёрной дыре. Но ей казалось, что она стоит долго, очень долго, и что очень долго не идёт мама.
А ветер и мороз становились всё сильнее, даже снег перестал падать, такая стужа была на дворе.
Саше было очень холодно. Её ноги в мокрых валенках начали ныть, а руки так замёрзли, что она уже не могла разогнуть пальцы. Саша крикнула: «Мама!» и заплакала.
Ветер сразу дунул и заморозил её слёзы. Ему уже давно нечего было делать, он всё переделал в саду…
Это он засыпал снегом дорожки сада так, что от них не осталось и следа.
Это он сломал верхушку серебристого тополя и перебросил её через высокий забор.
Это он, ветер, вышиб деревянный брусок, подпиравший ветку даурской лиственницы, и кинул его со всего размаху в крышу оранжереи, разбив стекло над викторией регией.
Теперь даурская лиственница шелестела своими тонкими голыми ветвями, и её не гнущиеся от холода ветки лепились к снегу, покрывшему землю.
Скрип, свист, хруст снега сливались во множество едва уловимых звонких и тонких звуков морозной ночи. Но Саша не слышала их. Она давно уже перестала плакать и звать маму и тихонько спала, положив щёку на рукав своей мокрой от снега шубейки.
А в это время по дорожке сада шёл к оранжерее кочегар, которого мама послала за Сашей.
От него пахло дымом и копотью. Между морщин у его серых глаз залегли глубокие угольные бороздки. Много пришлось потрудиться кочегару в эту ночь, чтоб отогреть все растения Ботанического сада, впустить лето во все стеклянные его дома и выгнать оттуда месяц январь…
Кочегар уже прошёл мимо даурской лиственницы, когда увидел на белой крыше оранжереи тёмный рукав Сашиной шубки. Сперва он не понял, что это Саша, а когда догадался, крикнул сердитым голосом:
