Юбилейный выпуск журнала Октябрь - [98]

Важно напомнить, что премия «Поэзия» – это три премии: стихотворение года, перевод и критика. Особенно сложно было с переводами: две трети переводчиков – неизвестные мне люди, я впервые с ними столкнулся. Мы пока вообще не касались переводов в разговоре, но признаюсь, я боялся, что перевод будет самым слабым местом премии. А теперь подозреваю, что это – самая сильная позиция.

Владимир Губайловский. Виталий, еще один вопрос, чисто статистический. «Поэзия» немного напоминает по структуре премию «Большая книга». Там тоже есть экспертный совет, очень небольшой, и там есть большая [Литературная] академия, сто четырнадцать академиков, которые принимают окончательное решение. Но в премии «Большая книга» и список номинантов, и состав экспертов – а меня данном случае интересуют именно эксперты – известны.

Виталий Пуханов. Да, но кто из вас когда-нибудь открывал список членов академии «Большой книги», тех, кто выбирает лауреатов? Кто в него заглядывал?

Владимир Губайловский. Я этот список знаю.

Виталий Пуханов. Вы можете представить, что все эти люди прочтут семь романов?

Владимир Губайловский. Нет. Тем более, что там надо прочесть не семь романов, а четырнадцать.

Виталий Пуханов. Это нереально, и тем не менее «Большая книга» – уважаемая премия, прекрасно справляющаяся со своей работой. Как? Чудо. Зачем я об этом говорю? Создавая премию «Поэзия», мы с учредителями исходили из того, что, хотя сейчас никто ничего не читает, люди, которые интересуются литературой, все же прочитают сто стихотворений, пятнадцать переводов и десять критических работ. Домашнее задание на осень. В основе создания проекта во многом лежала надежда на то, что некоторое число специалистов готово потратить на знакомство с поэзией три часа своего времени в год. Привлечь людей к этой работе было непросто. Вот пример. Разговариваю по телефону с образованнейшим, умнейшим человеком, работающим со словом. Он говорит: «Да нет, я не пойду. Я там буду как дурак выглядеть». Люди боятся говорить о поэзии: чтобы что-то сказать о стихах, недостаточно филологического образования…

Состав нашего жюри известен, как и в большинстве [премий]. Есть шанс, что члены жюри прочитают тексты и скажут: «Дать премию Иванову, Петрову, Сидорову, и всё!» Но если не прочитают, у нас нет возможности их заставить, сказать: «А ну, читай!» Мы могли только собрать людей, обладающих символическим капиталом, начиная от миллиарда.

Владимир Губайловский. [Так и] не говоришь, кто такие «мы».

Александр Житенёв. Мы этого не узнаем.

Виталий Пуханов. Хорошо, о том, кто такие «мы». Десятки и десятки людей работали, причем на добровольных началах. Кто-то пожелал остаться неизвестным, кто-то себя называет. К примеру, Юлия Подлубнова говорит: «Из десяти номинированных моих – двое». А кто-то не хочет, чтобы знали, что он номинатор, потому что на него оказывают давление: «А почему ты не номинировал меня?»

Владимир Губайловский. [Дарья] Суховей написала, что она эксперт.

Виталий Пуханов. Можно рассказать историю номинирования, это был детектив длиной с утра до ночи, все это время. Казалось бы, что тут сложного: просто читать стихи. Это как когда едешь по дороге и думаешь: «Да мы эту дорогу всего за час проехали, а люди строили ее целый год. Что они тут делали? Ведь здесь все в порядке». Вот и с премией то же самое. К примеру, есть поэт Вадим Банников. Была поставлена задача экспертам: найти текст Банникова, подходящий для премии. Эксперты нашли нужный текст далеко не сразу. Или другая задача: вычленить у [Ильи] Данишевского фрагмент. Это тоже по ряду причин было очень сложно сделать…

Разновидностей номинирования было много. Некоторым авторам эксперты были назначены: человек, который хорошо знает творчество поэта, с этим поэтом и работал. Кто-то номинировал себя сам. Приведу пример: в премиальном листе есть стихотворение Василия Нацентова, опубликованное в журнале «Москва». По-своему это прецедент. Напомните мне, когда последний раз номинировался где-нибудь журнал «Москва»?

Владимир Губайловский. Никогда.

Виталий Пуханов. Рассказываю, почему [Василий Нацентов номинировал себя сам]. Эксперты, которые должны были номинировать от журналов «Москва» и «Наш современник», сказали «нет». Они отказались сотрудничать. Василий Нацентов прислал [свои тексты] самономинированием; один из тысяч, он был найден в потоке и включен в лист. Потому что при всех [нюансах] он – один из самых молодых и самых ярких поэтов, работающих в том поле. Задача премии «Поэзия» – защищать различные зоны обитания, не давать одним сообществам пожирать другие сообщества, как бы это ни звучало.

Из зала. Пускай пожирают друг друга!

Виталий Пуханов. Многие ли в результате выживут? Время сейчас такое, что шанс выжить имеют лишь те животные, которые живут в зоопарке. Когда-нибудь, когда человечество поумнеет, именно от этих животных, может быть, еще размножатся эти биологические виды. А в живой природе – нет.

Александр Марков. Хочу высказать и как свидетель, и как участник экспертного пула, и как человек наблюдающий некоторые сомнения и соображения. Надеюсь, что Виталий на меня не обидится.