Йоркширская роза - [61]

– Ты глупая! – выкрикнул он, так резко отбросив от себя ее руки, что лодка заплясала на воде, будто пробка от бутылки. – Гарри, чертов Риммингтон, любит твою сестру, а не тебя! – Он ухватился за весла, но направил лодку не на другой конец озера, к пристани, а к поросшей деревьями отмели поблизости. – Ты останешься старой девой на всю жизнь, если будешь дожидаться, пока он женится на тебе! Старой девой, которая в жизни не увидит ничего, кроме Скарборо или Брида да четырех стен художественной мастерской на фабрике Риммингтонов.

Лодка тяжело ударила в берег, и Микки поднял весла.

– Вместо этого мы могли бы пожениться! – Он вскочил на ноги, и лодка закачалась сильнее, чем прежде. – У нас были бы дети, и мы жили бы в самой красивой стране на свете. И если это не глупость, Роуз Сагден, то я не знаю, как это еще назвать!

Роуз взялась за весла, чтобы выровнять лодку, а Микки спрыгнул на берег и-зашагал прочь сквозь густые заросли деревьев, не оглянувшись ни разу.

На секунду Роуз почувствовала желание последовать за ним. Но, поддавшись порыву, что она сказала бы Микки? Не могла же она заявить, что передумала и хочет выйти за него замуж и уехать вместе с ним на край света, если он того пожелает. Она очень его любила, но не была в него влюблена. Она была влюблена в Гарри.

Слезы навернулись Роуз на глаза. Неужели правда то, что говорил Микки о Гарри? Разумеется, Микки не стал бы рассказывать такие вещи, если бы не считал их достоверными.

Она неловко погрузила весла в воду. Были вечера, она это знала, когда Гарри уезжал после работы не по направлению к Илкли, то есть домой, а в сторону Лидса или Манчестера. Значит, у него там любовные дела? И в недалеком будущем он может вернуться в Крэг-Сайд с незнакомой молодой женщиной, а ей, Роуз, останется только пожелать им счастья.

Небо приобрело сейчас теплый абрикосовый оттенок, но Роуз не замечала этой красоты. Они с Гарри и как двоюродные брат и сестра, и как друзья были настолько близки, насколько могут быть близкими два человека. Но точно так же, как она не была влюблена в Микки, Гарри не был влюблен в нее. И с этим ничего нельзя поделать. Ровным счетом ничего. В полном расстройстве чувств Роуз, неуклюже ворочая веслами, медленно, зигзагами, продвигалась к лодочной станции.

Рождество 1912 года проводили в Крэг-Сайде. Полли решительно отказалась к ним присоединиться, отказались, уже второй раз, и Сара с Уильямом. Поскольку Нина еще первого декабря заявила, что никакие силы в мире не удержат ее и Руперта от приезда в Крэг-Сайд, Гарри, в свою очередь, объявил, что проведет праздники в Шотландии с друзьями.

– Мне нравится, что Гарри поддерживает дружеские отношения с бывшими однокашниками по Оксфорду, но я предпочел бы, чтобы для этого он выбирал другое время, а не Рождество, – ворчал Уолтер, недовольный тем, что Полли не оказалась более покладистой, а сам он до сих пор не наладил по-настоящему добрые отношения с Уильямом.

– Ты не можешь ожидать, что Гарри захочет провести Рождество с Ниной и Рупертом, – рассудила Лотти. – Надеюсь, Руперт будет общаться со всеми, а не забьется в угол с Ноуэлом обсуждать проблемы искусства без передышки.

Руперт и в самом деле проводил много времени в разговорах об искусстве с Ноуэлом, но назвать его скучным гостем было никак нельзя. После первого семейного вечера, во время которого Руперт организовал шумные, почти детские общие игры и непрерывно доводил всех до конвульсий от смеха, Лотти выразилась так:

– Жизнь с Рупертом не может быть скучной, вы согласны? Неудивительно, что Нина в него влюбилась.

Весной у Ноуэла состоялась первая персональная выставка в большой галерее. Его северные индустриальные пейзажи, написанные свободными мазками и нередко в необычном колорите, привлекали устойчивое внимание. Торговец картинами с Корк-стрит, поддерживавший Ноуэла еще в те времена, когда он учился в Брэдфордской школе искусств, и теперь-выетавивший его новые работы, назначал – и получал! – за них такие деньги, что у Ноуэла кружилась голова.

Лотти была вне себя от гордости. Ей хотелось как можно больше времени проводить с Ноуэлом, но поселиться с ним в том доме в Баттерси, который Уолтер до сих пор нанимал для него, Лотти не могла по вполне понятным причинам и потому остановилась в элегантном городском доме Руперта и Нины и прожила там еще неделю после закрытия выставки.

– Мне это не нравится, – брюзгливо жаловался Уолтер всякому, кто имел терпение его слушать. – Крэг-Сайд превратился в какой-то мавзолей, по которому блуждаем мы с Гарри. Роуз не хочет переехать сюда и жить здесь. Полли не хочет переехать и жить здесь. Уильям и Сара бывают с визитами, но тоже не хотят переехать и жить здесь. Это смешное положение дел, тем более что и я не хочу жить здесь. Скарборо – вот где я хочу находиться. Хочу жить в Скарборо вместе с Полли.

К маю его терпение истощилось. Уильям все еще отказывался от утверждения в статусе наследника, а Гарри с ослиным упрямством отказывался стать наследником вместо него и руководил фабрикой без чьей-либо помощи и без вмешательства отца, приняв на себя полную ответственность за дело. Уолтер счел себя вправе покинуть Крэг-Сайд в конце месяца и обосноваться с Полли в Скарборо. Разумеется, сначала они с Полли поженятся, но с этим проблем не предвидится. Никто не станет возражать, даже Лотти.