Йоркширская роза - [53]

– Уильям хотел сделать всего лишь то, что когда-то хотел сделать ты сам, – продолжала Лотти голосом еще более слабым, и Роуз казалось чудом, что голос этот не обрывается совсем. – Я познакомилась с Сарой. Мы все познакомились с ней. Она замечательная девушка. Никогда она не осрамит Уильяма и не поставит его в глупое положение. Она разумно воспринимает разницу между его и ее происхождением. Даже если ты не знаешь и четверти того, что знает она об английской литературе, она ни за что не даст тебе это почувствовать.

Роуз почудилось, что она сходит с ума. Ее дядя первым повел себя так, как она от него в жизни бы не ожидала. Потом Уильям проявил такую страстность темперамента, что все оцепенели. А теперь Лотти, та самая Лотти, которая так враждебно отнеслась к Саре, превозносит ее до небес!

Когда Лотти вышла из комнаты, по-прежнему держась за руку Ноуэла, Роуз вдруг поняла, глядя на положение плеч Ноуэла, что Лотти добилась того, о чем болела ее душа уже давно: она завоевала восхищение Ноуэла.

– Я полагаю… вы извините меня, дядя Уолтер, – заговорила Нина, вставая и глядя на Уолтера все с тем же удрученным выражением.

Роуз ощутила прилив теплого чувства к сестре. Нине всегда было несвойственно участие к чьим-либо проблемам, кроме своих собственных, а теперь она так опечалена ссорой Уильяма с отцом.

Уолтер снова застонал, не отнимая ладоней от лица. Роуз вздохнула. Меньше всего ей хотелось успокаивать дядю Уолтера. Он сам навлек на себя беду, а ее сочувствие было полностью на стороне Уильяма. Но Уолтер выглядел таким несчастным, плечи у него опустились, как у семидесятилетнего старика. Вздохнув еще раз, Роуз придвинула свой стул поближе к нему. Кто-то так или иначе должен дать Уолтеру понять, что он повел себя неправильно в разговоре с Уильямом. Кто-то должен дать ему понять, что он обязан все исправить – и как можно скорее.

– Тебе нужно уладить дела с твоим отцом, – заявила Нина Гарри.

Это было на следующий день. Уильям домой не вернулся. Ноуэл уехал в Лидс и взял с собой Лотти. Роуз собиралась ехать в Брэдфорд, и Гарри, уверенный, что найдет Уильяма у Торпов, сказал, что отвезет Роуз домой на Бексайд-стрит.

Гаражом для всех машин семьи служила бывшая конюшня, и запах лошадей, напоминая Нине о рабочей лошади Порритов, все еще витал над опустевшими стойлами.

– Ты должен убедиться, что он не принимает твой отказ от Крэг-Сайда и руководства фабрикой всерьез, – продолжала она, пользуясь моментом, когда они с Гарри остались наедине, и надеясь, что Роуз не явится сюда по крайней мере в течение еще нескольких минут. – Дай ему понять, что ты говорил в запальчивости, был расстроен его разрывом с Уильямом и…

Они подошли к «рено» – Нина со стороны пассажирского места, а Гарри со стороны водительского. Растрепавшиеся волнистые волосы Нины отливали золотом в лучах полуденного солнца. Блузка цвета слоновой кости доходила до самого горла, а рукава были застегнуты на запястьях перламутровыми пуговицами. Из-под светло-коричневой юбки выглядывали носки кремовых туфель. В ореоле золотых волос Нина выглядела неземной красавицей – прямо-таки ангел с полотен прерафаэлитов. Однако речи ее отнюдь не были прекрасны. Даже трудно было поверить, что их произносит она.

– Я сказал то, что думал. – Гарри собирался открыть дверцу машины, но не стал этого делать и посмотрел Нине в глаза. – Уильям старший, – продолжал он, до глубины души надеясь, что просто не так понял Нину, и говорил медленно, тщательно выбирая слова, чтобы и она не истолковала их превратно. – Крэг-Сайд и фабрика принадлежат ему. Только в случае его смерти они перейдут ко мне.

Панический страх начал медленно, но верно овладевать Ниной. Она провела бессонную ночь, стараясь убедить себя, что Гарри во время спора с отцом двигало главным образом чувство справедливости и что он просто хотел напугать Уолтера далеко идущими последствиями его решения. И тем не менее ее обуревали сомнения, когда она вспоминала и о некоторой беспечности Гарри, с одной стороны, и о его высокой принципиальности – с другой.

Теперь, при свете дня, сомнения Нины перешли в уверенность. Если ей на удастся убедить его в обратном, он, безусловно, откажется от всего, что предлагает ему отец, во имя совершенно ненужной лояльности по отношению к Уильяму.

Переведя дыхание и осознав, насколько важно, чтобы Гарри смотрел на вещи ее глазами, Нина высказала то, в чем, как ей представлялось, был разумный резон.

– Уильям не требует от тебя лояльности, Гарри. Ему не нужны Крэг-Сайд и фабрика. Сара не захочет быть женой фабриканта. Ее друзья и подруги с фабрики порвут с ней отношения, а каких еще друзей она найдет для себя? Приятели Уильяма по теннисному клубу знать ее не захотят, владельцы фабрик и их жены не примут ее в свой круг. Она очутится в полной изоляции…

– У нее будет своя семья. – Гарри открыл дверцу и поставил одну ногу на подножку машины; руки он глубоко засунул в карманы брюк; волосы упали ему на лоб. – У нее будем мы с тобой, Роуз, Ноуэл, Лотти. Твои родители. Ее отец и мать. Ведь на это она может рассчитывать, не так ли?

Странная нота прозвучала в его голосе; этой ноты Нина никогда не слышала раньше; ее вновь окатила волна страха. Она не убедила Гарри. Он не изменил свою точку зрения. А она теперь понимала, что он должен ее изменить, иначе она никогда не выйдет за него замуж и никогда не простит ему отказ от Крэг-Сайда и фабрики.