Йестердэй - [34]
– Значит, эстетическим.
– Эстетических коллизий не бывает.
– Ты будешь слушать или перебивать?
– Слушать.
– Вот. Кто-то напИсал не в туалете, пешеходы проезда не дают, реклама портит вкус блюд, подростки за… ну как это, лучше бы не подрастали. Вот это все – твое. И то, что нам надо. А ты что послал? Или ты хочешь сказать, что ты один такой умный, а все остальные – тупые кретины?
– А там что-то непонятное есть?
– Там все ненужное есть. А нужного нет. И потом, ты знаки считал? Тринадцать с лишним тысяч. В два с лишним раза больше, чем в твою колонку помещается.
– Ну, разбей на две части. Одна пойдет на этой неделе, вторая – на следующей.
– Ага. Может лучше отдельной книжкой издать?
– Другой колонки у меня для тебя нет.
– Ладно, я тебе вот что скажу. Но это секрет. Тут мнение сформировалось, что на твою колонку нужно женщину посадить. Она лучше может все эти проблемы поднять морально… моральные. И уже обсуждается кандидатура. Тут девушка одна приходила.
– Красивая?
– Да. Нет. То есть да, но дело не в этом. Она уже план на полгода вперед представила. И все темы как темы: запрет на курение, беременность в школе, диета как способ выживания, мобильник под подушкой; все мужики – кретины. Все что нужно. А ты подставляешься. В общем, если ничего нового сегодня не пришлешь, в номер пойдет ее колонка. А в дальнейшем будете в очередь через неделю колонки писать. Тебе это надо?
– Не знаю.
– Это как?
– Может и надо. Ты, Валерик, не переживай, ставь девицу в номер, а там поглядим.
– Ну, смотри, а мне тоже… знаешь, теперь с ней сотрудничать придется. Бойкая она очень. Сегодня тебя съест, завтра еще кого. Ну ладно, будь.
– Пока Валерик.[пауза]
– Привет Слон. Заходи. Сейчас я тебе…
– Да не надо…
– Ну, как не надо…[пауза]
– … вы все решили, что я получал все, чего я хотел?
– Ну, да. Например, магнитофон кассетный у тебя появился у первого во всей школе. Потом, ты единственный ездил в Артек.
– Вообще-то, все было наоборот. Сначала Артек. Потом магнитофон. А почему ты думаешь, что я хотели туда ехать? Давай-ка я тебе напомню случай, когда я получил совсем не то, что хотел… Ты уже на запись поставил?
– Да.
– Хорошо. Но у меня будет два условия.
– Какие? А, ну одно – ничего не публиковать…
– Наоборот, кое-что опубликовать. Но об этом позже. Так вот. Урок физики. Только начался. Опрос. Физичка…
– Единственная учительница с чувством юмора на моей памяти…
– Не перебивай. Физичка долго смотрит в журнал. Потом на класс. Я, ничего не прочитав к уроку, смотрю прямо на нее. Обычно эта тактика срабатывала. Сработала и в этот раз. Она…
– …хищно улыбнувшись…
– … вызывает к доске тебя.
– Ааа. Вот кому я обязан…
– Не перебивай. Ты выходишь к доске. Берешь мел. Стоишь молча тридцать секунд. Кладешь мел. Заявляешь, что урок не выучил. Гордо идешь на место. Она вызывает меня.
– И что?
– Что, что. Я ж расслабился. Думал, ты закроешь тему. Выхожу к доске. Беру мел. Выдерживаю сорок секунд. Кладу мел. Иду и сажусь за парту.
– Вспомнил, мы тогда получили по единице. Моя вторая единица в школе.
– Моя первая. И последняя. И ты берешься утверждать, что я этого хотел?
– Да, ладно тебе. Зато весело было.
– Ну да. Твое здоровье. А ты точно не будешь?
– Не сегодня.
– О Карине надо говорить?
– Эээ… ну, в общем… мы о том и…
– Ладно. Это не я ее выбрал. Она меня. Помнишь, в десятом классе на всю параллель танцы устроили?
– Как же. Классы перетасовали и хотели всех заново перезнакомить. Я перед этим как раз руку сломал на физкультуре и не пошел…
– Кто будет рассказывать? Я или ты? Вот. Объявили белый танец. Она ко мне подошла. А когда танец окончился, все уже было понятно. Понятно?
– Непонятно.
– Что непонятно?
– Ничего непонятно. Что тебе было понятно?
– Что ты кукуешь как попугай: понятно – непонятно.
– Попугаи не кукуют.
– А что они делают?
– Токуют.
– Токуют тетерева.
– А попугаи что делают?
– Повторяют. Слон – дурак.
– Сам – дурак.
– Поговорили.
– Хорошо. Понятно было, что мне надо быть с ней. Рядом с ней. Как можно чаще. Это даже не любовь была. Просто: я для нее, она для меня.
– Ну, уж так и не любовь.
– А кто знает, что такое любовь? И как она… У меня было так. Рядом с ней я знал, для чего я живу.
– Да брось. В пятнадцать лет никто не знает, для чего живет.
– Я потом уже не знал. А тогда знал. И что делать знал. Особенно рядом с ней. Ты сейчас подумал… Нет. Она мне ничего не говорила. Не учила. По крайней мере, прямо. Пока она была рядом, я все сам понимал, что к чему. Мне просто нужно было, чтобы она была. Это любовь?
– Не знаю.
– И я не знаю. А до постели у нас так и не дошло. Она сказала, что мне этого не надо.
– Это как?
– Тогда не надо было. С ней.
– И ты поверил?
– Я же тебе говорю. Она убеждала не словами.
– Слушай, Слон, все же были уверены… А кто же тогда… Лешка Серб, он ведь потом всплыл.
– А это тебе надо с Маратиком поговорить. С пионером нашим.
– Марат? Да быть того не может!
– Быть-то все может. Поверить сложно.
– Сложно.
– Вот и поговори с ним.
– Ладно. Да, слушай Слон, условия-то какие?
– Не то чтобы условия. А впрочем, условия. Трудно объяснить. Понимаешь, я теперь пророк.
– Кто-кто?
– Пророк.
– А я думал, ты билетами фарцуешь.
Иуда… Предатель, обрекший на смерть Иисуса Христа.Такова ОФИЦИАЛЬНАЯ ВЕРСИЯ, описанная в Евангелиях.Но… ПОЧЕМУ тогда ВЕКАМИ существует таинственная секта ИУДАИТОВ, почитающих предателя, как святого?!Молодой ученый, изучающий иудаитов, по случаю покупает и вскоре теряет старинную книгу духовной поэзии — и оказывается впутан в цепь ЗАГАДОЧНЫХ СОБЫТИЙ.За книгой охотятся и странный коллекционер, и агент Ватикана, и представители спецслужб.ЧТО ЖЕ скрыто в этом невинном на первый взгляд «осколке прошлого»?!
Автор много лет исследовала судьбы и творчество крымских поэтов первой половины ХХ века. Отдельный пласт — это очерки о крымском периоде жизни Марины Цветаевой. Рассказы Е. Скрябиной во многом биографичны, посвящены крымским путешествиям и встречам. Первая книга автора «Дорогами Киммерии» вышла в 2001 году в Феодосии (Издательский дом «Коктебель») и включала в себя ранние рассказы, очерки о крымских писателях и ученых. Иллюстрировали сборник петербургские художники Оксана Хейлик и Сергей Ломако.
В каждом произведении цикла — история катарсиса и любви. Вы найдёте ответы на вопросы о смысле жизни, секретах счастья, гармонии в отношениях между мужчиной и женщиной. Умение героев быть выше конфликтов, приобретать позитивный опыт, решая сложные задачи судьбы, — альтернатива насилию на страницах современной прозы. Причём читателю даётся возможность из поглотителя сюжетов стать соучастником перемен к лучшему: «Начни менять мир с самого себя!». Это первая книга в концепции оптимализма.
Перед вами книга человека, которому есть что сказать. Она написана моряком, потому — о возвращении. Мужчиной, потому — о женщинах. Современником — о людях, среди людей. Человеком, знающим цену каждому часу, прожитому на земле и на море. Значит — вдвойне. Он обладает талантом писать достоверно и зримо, просто и трогательно. Поэтому читатель становится участником событий. Перо автора заряжает энергией, хочется понять и искать тот исток, который питает человеческую душу.
Когда в Южной Дакоте происходит кровавая резня индейских племен, трехлетняя Эмили остается без матери. Путешествующий английский фотограф забирает сиротку с собой, чтобы воспитывать ее в своем особняке в Йоркшире. Девочка растет, ходит в школу, учится читать. Вся деревня полнится слухами и вопросами: откуда на самом деле взялась Эмили и какого она происхождения? Фотограф вынужден идти на уловки и дарит уже выросшей девушке неожиданный подарок — велосипед. Вскоре вылазки в отдаленные уголки приводят Эмили к открытию тайны, которая поделит всю деревню пополам.
Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.