Язык его пропавшей жены - [7]

— И таким образом… — начал Вадим, все еще надеясь перевести разговор в другое русло — юридическое, но попытка вновь сорвалась.

— И таким образом, Михайла Поток едет поиграть в «тавлеи золотые» к царю Вахрамею именно туда, в боспорский Пантикапей или в Танаис. Тогда «грязь черная» и «корбы темныя» получают свое истинное истолкование. Боспорское царство занимало территорию Керченского полуострова, Таманского полуострова, низовья реки Кубань, восточное Приазовье и устье реки Дон. Но в древности на месте современного Азовского моря существовало гигантское болото, названное греками Меотидскими топями. В настоящее время от него остался лишь Сиваш, Гнилое море. Во времена Боспорского царства участки открытой воды, пробитые течением Кубани и Дона, чередовались с заросшими камышом болотами. Это и есть «грязи черные», а под «корбами темными» подразумевались заросшие лесом лощины Керченского полуострова.

— А сучка эта что ж? — спросила невеста. Ей сказки гостя нравились. Она вообще таких людей впервые видела. А то все эти да эти. Мажоры, одним словом. Безъязыкие, но рукастые и карманистые.

— Сейчас доложу. Будущая жена Михайлы — Марья Лебедь Белая — тоже оборотень, и, обернувшись птицей, летает «по тихим заводям, а по тым зеленым по затресьям». Это соответствует описанию в древнегреческих «периплах» — лоциях для мореплавателей — западной оконечности Таманского полуострова. Тогда на его месте существовали отдельные острова — Киммерия, Фанагория, Синдика. Они были отделены от материка дельтой Гипаниса — современной Кубани, которая впадала в древности не только в Азовское, но и в Черное море… Надо бы нам еще винца заказать, как вы думаете? — добавил он без всякого перехода. — Хорошо идет.

— Идет — догоним, — подал официанткам знак рукой Вадим и утвердительно произнес: — Вы — историк.

— Вы еще даже не догадываетесь, кто я, — туманно отозвался мужчина.

Тут девушка напомнила:

— А как же смерть?

— Какая смерть?

— Да Святогора же.

— Ах, да. Это ведь тоже, если не поэма, так метафизический философический трактат в духе Гегеля или Спинозы. Хотя нет. Те слишком скучны, а тут опять же мегатрагический катарсис в жанре верлибра. Итак, прибыли они, Святогор с Ильей, конным ходом, на гору Елеонскую. Где их поджидала судьба. Рок.

И мужчина на память процитировал:

— «Стоит тута дубовый гроб; как богатыри с коней спустилиси они ко гробу этому да наклонилиси». Продолжение известно. Вот смотрите: француз всякий, немец ли, гей-голландец, мимо бы прошмыгнули, от греха подальше, а эти остановились и разглядывают. Что да почему, какой такой гроб, зачем тут? Есть во всем этом некий сакрально-мистический умысел. Загадка. Богатырям надо непременно руками гроб ощупать, заглянуть вглубь. Дальше — больше. Сначала Илья в гроб ложится — маловат. Или великоват, не важно, главное — не подходит по размеру. Затем сей деревянный макинтош примеряет на себя Святогор. Ага! В самый раз, сшит как по заказу, у лучших портных с Брайтон-Бич. Но и этого ему мало, он еще и крышку гроба на себя натягивает. Короче, затворяется напрочь. И все.

— Все? — с огорчением спросила невеста.

— Ну, почти все, — усмехнулся клиент, положив в рот темную виноградинку. — Святогор из мира видимого исчезает, а его чудесная сила передается Илье. А в его образе и всей Руси, России. Как писал апостол Павел к Галатам: «Я умер для закона — фарисейского — чтобы жить для Бога». Но тут мы уже подходим к иным, более горним материям. Не за пахлавой же, право, толковать об этом. Добавлю лишь, что, по словам еще одного святого, Макария Великого, когда слышишь о гробах — представляй мысленно не только их видимость. А почему? Да потому что и они, и могила для тебя — твое сердце…

— Как это понимать? — спросил Вадим.

— А понимай, как хочешь! — отмахнулся рассказчик. — Я и сам еще толком этого не понимаю. Время, может быть, еще не пришло. Но мне важно во всей этой давней истории другое: какого черта, в конце концов, он добровольно полез в гроб? А ведь только русский человек на подобное и способен, не так ли? Вот вы, девушка, полезли бы?

— Дудки! — бросила та. А потом, подумав немного, добавила: — Хотя, если для рекламы погребальных аксессуаров, если в цене сойдемся, почему бы и нет? У меня такой фотосессии еще не было.

— Ее Марина зовут, — сообщил Вадим. — И она не русская, а карелка.

— Да какая разница, это не имеет значения, — отозвался мужчина. — Главное не кровь, а почва, земля, ее дух с душою. Которыми мы пропитаны. Здесь, в России, за десять лет жизни и Халли Берри русской станет. Если, конечно, полюбит ее. Побелеет даже.

— А вот вы-то все-таки — кто? Историк-географ? — поинтересовалась Марина. Как девушка с прагматичным складом ума, она, должно быть, хотела основательно «прошерстить» все окружение своего будущего мужа. Но тут к столику подплыли две дежурные азербайджаночки с игральными кубиками и предложили метнуть кости. Мужчина с удовольствием потряс деревянный стаканчик и бросил на поднос кости. Сразу выпало две шестерки.

— Вам полагается еще один кувшинчик вина за счет заведения, — поздравила одна из девушек.

— Вот и несите, — сказал Вадим и обратился к своему визави: — Как это вам удалось? Сколько раз здесь ужинал, играл — и никогда двух высших цифр не выбрасывал.