Яйцо грифона - [4]

– Вы этот шурф искали? – спросил Гюнтер.

– Да. Пройдите его до конца. Он неглубокий.

Гюнтер зажег фонарь на груди Зигфрида и отрегулировал катушку, чтобы кабель не провисал. Они спускались вниз. Наконец Измайлова заговорила:

– Стоп. Достаточно.

Он бережно опустил взрывное устройство и по ее указанию включил запуск.

– Готово, – сказала Измайлова.– Выводите робота. Я даю вам час, чтобы убраться подальше от кратера.

Гюнтер заметил, что дистанционники уже начали отступление.

– Хм… Мне еще надо разгрузить топливные стержни.

– Не сегодня. Новый реактор уже разобран и вывозится из зоны взрыва.

Гюнтер представил, каково разбирать всю эту механику и выволакивать за пределы промпарка, и в первый раз поразился масштабу задуманной операции. Обычно из зоны взрыва удаляли только самые чувствительные установки.

– Погодите-ка. Похоже, вы затеваете просто чудовищный взрыв?

Измайлова всем своим видом являла самонадеянность.

– Я умею с этим обращаться. Устройство дипломат-класса, той же серии, что применялась пять лет назад. Почти сто случаев использования, и ни малейшего сбоя. Это самое надежное оружие в истории военной техники. Вы вправе гордиться, что участвуете в работе с ним.

Гюнтер похолодел.

– Матерь Божья, – пробормотал он. – Вы заставили меня подсунуть туда портфельчик с атомной бомбой!

– Привыкайте. «Вестингауз Лунар» запускает этих малюток в массовое производство. С их помощью мы будем раскалывать горы, прокладывать дороги через хребты, разрушать стены лунных борозд, чтобы посмотреть, что там под ними… – Она вещала, как вдохновенная пророчица. – И это только начало. Существует план обогащения полей в Заливе Зноя. Взорвите над реголитом[3] несколько бомб и черпайте плутоний прямо из грязи. Мы станем топливным баком для всей Солнечной системы.

Очевидно по позе Гюнтера догадавшись, какой ужас он испытывает, Измайлова рассмеялась:

– Считайте это оружием во имя мира.

– Это надо было видеть! – рассказывал Гюнтер. – Хрен поверишь! Один край кратера просто снесло. Как не бывало. Разбило в пыль. И как долго все светилось! Кратеры, машины – все. Мне щиток так перегрузило, что он стал мигать. Я уж думал, выгорит. Настоящая чертовщина. – Он взял свои карты. – Ну кто так сдает?

Кришна застенчиво улыбнулся и опустил голову.

– Я играю.

Хиро поморщился, заглядывая в свои карты.

– Похоже, я помер и попал в ад.

– Повышаю ставку, – отозвалась Аня.

– Наверное, я получил по заслугам.

Они сидели в парке Ногучи у центрального пруда: расположились на валунах, искусно обработанных так, чтобы казались обточенными водой. Рядом поднималась рощица из саженцев березок по колено высотой, чей-то игрушечный кораблик подплывал к конусу стока посреди пруда. Над клевером вились пчелы.

– И представляете, как только стена рухнула, эта чокнутая русская стерва…

Аня сбросила тройку.

– Поосторожнее насчет чокнутых русских стерв.

– Взлетает на своем хоппере…

– Я видел по телевизору, – кивнул Хиро. – Мы все видели. Это было в новостях. Один парень, который работает в «Ниссан», говорил, что Би-би-си уделила вам целых тридцать секунд.

Хиро сломал нос на занятии по каратэ, налетев на кулак инструктора, и сочетание квадратного белого пластыря с кустистыми черными бровями придавало ему мрачный пиратский вид.

Гюнтер сбросил одну карту.

– Бейте. Ничего вы не видели. Надо было чувствовать, как дрожала потом земля.

– А что связывает Измайлову с «портфельной войной»? – поинтересовался Хиро. – Ясно, она не какой-нибудь курьер. Она занималась снабжением или стратегией?

Гюнтер пожал плечами.

– Помните «портфельную войну»? – саркастически продолжал Хиро. – Половину военной элиты Земли убрали в одночасье. Одна дерзкая операция, и мировая война, которая уже готова была разразиться, отменяется. Подозреваемые террористы превращаются в героев!

Гюнтер отлично помнил «портфельную войну». Когда весь мир забился в судорогах и едва не покончил с собой, ему было девятнадцать, и он работал тогда на «Финском Геотермическом». Именно тогда он укрепился в решении убраться с планеты.

– Можем мы говорить о чем-нибудь, кроме политики? Я до тошноты уже наслушался об Армагеддоне.

– Кстати, тебе разве не пора на встречу с Гамильтон? – вдруг осведомилась Аня.

Он поднял взгляд на Землю. Восточное побережье Южной Америки как раз входило в зону сумерек.

– Еще успеем доиграть.

Выиграл Кришна, у которого оказались три дамы. Сдача перешла к Хиро. Он быстро перетасовал и стал короткими злыми движениями раскидывать карты.

– Ну, – спросила Аня, – что тебя гложет?

Хиро сердито посмотрел на нее, резко отвел взгляд и приглушенно, словно заразившись застенчивостью от Кришны, сказал:

– Я уезжаю домой.

– Домой?

– Это на Землю, что ли?

– Ты с ума сошел! Когда все вот-вот полыхнет! Зачем?

– Потому что Луна меня достала. Думаю, это самое отвратительное место во Вселенной.

– Отвратительное?

Аня обвела внимательным взглядом сады на террасах; ручей, начинающийся на верхнем уровне и восемью туманными водопадами сбегающий к центральному пруду, чтобы начать новый цикл; красиво изогнутые дорожки. Между высокими вьющимися кустами роз, мимо башенок форзиции, цветущих золотыми колокольчиками, прогуливались отдыхающие. Широкие, плавные, как во сне, лунные шаги напоминали движение под водой. Другие люди выныривали из офисных туннелей и снова скрывались в них, задержавшись на миг, чтобы полюбоваться зябликами, кружащими над ухоженными огуречными грядками. На среднем ярусе, пестревшем бирюзовым, алым и аквамариновым шелком, располагались торговые палатки, где предприимчивые рабочие в свободное время торговали мини-фабриками, соломенными корзинками, пресс-папье из яркого стекла, пособиями по танцу и трудами по поэзии Елизаветинского периода.