Яволь, пан Обама! Американское сало - [4]

Пока еще прежний советский избиратель был в большинстве, Кушма, используя привычную риторику и обещая сделать русский язык государственным, выиграл выборы. Но потом жизнь превратилась в кошмар. Он не понимал, как идеология может быть сильнее очевидных материальных потребностей. Как огромное количество молодых людей вопреки прагматическим интересам и здравому смыслу нарочно переставали учить русский язык, отказывались от поступления в российские вузы и переходили на украинскую мову.

«Если не можешь остановить, надо возглавить», — по-комсомольски решил Кушма. И даже поручил кое-кому написать книгу «Почему Украина не Россия» и издал ее под собственным именем. Идея была простой — стать главным националистом на Украине. Советская, близкая ему по духу Восточная Украина и так будет всегда за него, а на Западной он таким образом приобретет популярность.

Все обернулось с точностью до наоборот. На Западе уже были свои националистические лидеры, а вот Восток не простил Кушме невыполнения обещания о государственном статусе русского языка. Рейтинг Кушмы стал стремительно падать. Это заметили все конкуренты. Они развернули открытую травлю президента. Иной раз, прочитав статейку какого-нибудь борзописца, Кушма физически ощущал, что, если так пойдет дальше, озверевшая толпа может просто его повесить.

В порыве ярости он даже приказал разобраться с одним строптивым писакой Гагаладзе, а через некоторое время, когда журналист действительно пропал, пленки с записями приказаний Кушмы появились в Верховной раде. Началась грандиозная всенародная акция «Украина без Кушмы!». Именно в эту минуту перед ним забрезжил спасительный свет в лице нового посла США Джона Хербста.

Посол сразу произвел на Кушму впечатление своей деловитостью. Он мало говорил на публике, зато в приватной беседе умел в трех предложениях изложить главное.

— Мистер Кушма, — сказал ему Хербст, — вы вряд ли станете президентом третий раз. Когда вожак стаи становится слаб, его убивают его же сородичи. В этом мире есть сила, которая может гарантировать вам жизнь, достаток, спокойную старость — Соединенные Штаты Америки. Мне не нужна от вас присяга на верность, просто слушайтесь моих советов.

Кушма согласился. Хербст был, пожалуй, единственным человеком, которому он верил. Всех бывших соратников он стал подозревать в предательстве, тайном сговоре с оппозицией. И ему неприятна была сама мысль, что все эти люди, с которыми он работает, читают отвратительные газетенки, в которых полоскается его имя.

Каждые три месяца Кушма менял министров, руководителей администрации, партийных лидеров. Но все новые были хуже предыдущих. У него началась бессонница. Чтобы справиться с ней, он стал пить больше обычного. Но это только усугубило и без того тяжелое положение. Кушма стал не способен принять решение, сосредоточиться на проблеме, спокойно поразмыслить.

Жизнь превратилась в ад. Он предал все, чему когда-то служил, во что верил. Мальчишкой, насмотревшись ужасов войны, слыша рассказы стариков, он ненавидел фашизм. А сейчас под давлением националистов и по совету Хербста вынужден был жать руки бандеровцам и бывшим эсэсовским офицерам. Молодой инженер-романтик под конец жизни превратился в беспринципного вора и любителя красивой жизни. Строитель стратегических ракет, от одного упоминания о которых трепетали сотни миллионов американцев, сегодня безропотно выполнял команды американского посла. Дерзкий мечтатель и покоритель космоса променял просторы вселенной на фольклорную деревенскую Украину с вышиванками и варениками.

Кушма смотрел пустым взглядом на пустой бокал из-под виски, когда секретарь сообщил об очередном звонке американского посла.

— Соединяй! — кивнул президент.

Но секретарь остался неподвижен.

— Ну! Оглох?! — раздраженно прикрикнул Кушма.

Секретарь с говорящей фамилией Дубина уже давно раздражал президента. Кушма терпел его только потому, что тот владел многими его секретами.

— Так ведь, Данила Леонидович, он просит к нему приехать… Срочно.

— Ну так и шо? — перешел на суржик Кушма.

— А то, что по протоколу вам не положено ездить к послу. Потому как посол…

— Он посол, а ты — осел! Давай, подавай машину к заднему крыльцу. Только без спецсопровождения. Понял?

«Ого, — подумал Дубина, торопясь отдать распоряжения, — что-то новенькое. Случилось что?»

Секретарь Василий Александрович Дубина по образованию был историком, в прошлом профессором Киевского университета. Он, как и Кушма, был «родом из детства» и имел свой комплекс неполноценности — Васильку не давала покоя фамилия. Чтобы доказать всем, что он никакой не «дубина», Василий решил стать знаменитым ученым. А чтобы иметь возможность наказать обидчиков детства, решил быть поближе к власти. Поэтому и получилось, что до горбачевской перестройки Дубина заведовал кафедрой истории Коммунистической партии, а заодно числился членом бюро Киевского рескома. Василь Александрович отвечал за идеологию, а точнее, за обоснование практических народно-хозяйственных решений всевозможными цитатами из Ленина, Маркса, Суслова и Брежнева.

Дубина защитил кандидатскую и докторскую диссертации, где доказывалось «неизбежное наступление коммунизма в самом начале XXI века», и уже готов был наслаждаться лаврами профессора, как к власти в Москве пришел Горбачев и испортил всю малину. Некоторое время Дубина даже числился в реакционерах, потому как не очень поддерживал взятый курс на «построение социализма с человеческим лицом».