Явления душевной жизни человека после его телесной смерти - [43]

– Чем же этому помочь?

– Молитесь за меня, вот доныне не совершаются обо мне заупокойные литургии.

При сих словах душа моя возмутилась, и я стал перед покойником извиняться, что не заказал сорокоуста, но что непременно это сделаю. Последние слова, видимо, успокоили собеседника.

Засим он просил благословения, чтобы идти в путь свой. При этом я спросил его: «Нужно ли испрашивать у кого-либо дозволения на отлучку?» Ответ заключался только в одном слове: да. И слово это было произнесено протяжно, уныло и как бы по принуждению.

Тут он вторично попросил благословения, и я благословил его. Вышел он от меня дверью, обращенной к Тутовой горе, на которой покоится прах его («Душеп. размышления» 1880- 1881 г.).

23. В 1851 году, в ноябре, наши певчие отправились от нас в Иерусалим, -рассказывает святогорец отец Серафим. В драгоманы дан был им монах Н., который немного ранее этого хотел оставить обитель. Бог весть, какова была жизнь его и особенно в Иерусалиме, только впоследствии было открыто его злоупотребление именем обители: он сделал ложную подпись игумена на листе с казенной монастырской печатью и с этим листом производил сбор в Палестине. Счастливо кончался срок их странствования; протекла Пасха, и Н. в числе русских паломников сел на корабль, отправлявшийся из Яффы к нам в Афон.

В первую ночь, когда улеглись все по местам на корабле, в ночной темноте, во время качки, Н., одетый в русскую шубу, зачем-то пробрался на переднюю часть корабля и, Бог весть как, оборвался и полетел в море… Раза три доносился до корабля умоляющий его голос: «Спасите, спасите!», но через несколько минут эти слова замерли в отдалении, и самый звук голоса слился с воем ветра и бури. Н. утонул.

Спустя неделю после этого несчастия, именно в конце ноября, один из монашествующей братии С. вдруг был поражен видением. Утопленник Н. входит в его келью и, переступив порог, говорит: «Не пугайся меня, я не привидение, а, действительно, Н.»

Брат С. всмотрелся в лицо покойного и с недоверчивостью спросил: «Да не бес ли ты?»

– Нет, – отвечал явившийся, – я истинно Н.

– А прочитай: «Да воскреснет Бог», – сказал ему С., – и перекрестись, тогда поверю, что ты не бес.

– Ты перекрестил меня, – заметил на это явившийся, – ты и прочитай: «Да воскреснет Бог», тогда и убедишься, что я точно Н.

С. перекрестился и начал читать молитву. Когда дошло до слов: «тако да погибнут беси от лица любящих Бога», Н. перебил его и прочитал: «тако да погибнут грешницы от лица Божия, а праведницы да возвеселятся» и, глубоко вздохнув, задумался. Потом он смиренно начал просить, чтобы помолились о нем.

– Разве ты нуждаешься в наших молитвах? – спросил С.

– Ах, и как еще нуждаюсь! – отвечал он со вздохом и, взявши С. за руку и крепко сжавши, продолжал: – помолитесь, пожалуйста, обо мне.

– Да я и о себе-то не знаю, как молиться, – возразил С., – об этом надо просить духовника.

– И попроси,- сказал явившийся,- попроси и всю братию, чтобы молились обо мне.

– Да садись же, – сказал ему С.

– Ах, нет, мне ведь дано немного времени, и я издалека, издалека летел сюда, и спешил…

Тут вдруг пришло на мысль С. просить Н. о том, чтобы он примирился с братиею.

Н. задумался, потом, вздохнув, с печалью произнес: «Не то уж теперь время».

Между тем С. заметил, что у покойника пробит череп.

– Это что у тебя? От чего? – спросил он явившегося, указывая на раны.

– А когда принесло меня по волнам к берегу, голова моя разбилась о камень.

Затем, еще попросив, чтобы молились о нем, Н. торопливо произнес, что ему уже время возвращаться, и исчез (соч. Святогорца – «Письма к друзьям», т. III).

24. А вот случай, бывший недавно в Париже. Однажды утром к священнику явилась дама и просила его отправиться вместе с нею в приготовленной карете для напутствования святыми тайнами умирающего её сына. Взяв запасные дары и все нужное для приобщения, священник, в сопровождении дамы, скоро прибыл в указанный дом. Но когда он поднимался в квартиру, дама незаметно скрылась. На звонок священника вышел молодой офицер, цветущего здоровья.

– Что вам угодно, батюшка? – спросил он вошедшего пастыря.

– Меня пригласила сюда какая-то дама к умирающему её сыну, чтобы исповедать и приобщить его, – ответил священник.

– Тут явное недоразумение, – возразил офицер, – я один живу в этой квартире и не посылал за вами, я вполне здоров.

Собеседники между тем вошли в гостиную. Висевший над диваном большой портрет пожилой женщины невольно привлек внимание священника, и он сказал:

– Да вот эта самая дама была у меня, одна и указала мне вашу квартиру.

– Помилуйте, – ответил хозяин, – это портрет моей матери, умершей 20 лет тому назад.

Пораженный таким обстоятельством, офицер выразил желание исповедаться и приобщиться, и на другой день скончался от разрыва сердца («Из области таинственного» свящ. Д. Булгаковского, изд. 1895 г.).

25. Из воспоминаний В. И. Панаева. Осенью 1796 года тяжкая болезнь родителя вызвала отца моего в Туринск. Он поспешил к нему вместе со своею супругою, нежно им любимою, и почти со всеми детьми, и имел горестное утешение лично отдать отцу последний долг; но через несколько дней (26 октября) на возвратном пути из Сибири скончался от желчной горячки в Ирбите, где и погребен у соборной церкви.