Явление тайны - [25]

– Что с нами было, господи? – всхлипнула она. – Я думала, это просто… озеро.

Кэролин ответила бесцветным, слегка дрогнувшим голосом:

– Под городом есть пещеры. Наверное, их залило водой во время бури. Мы оказались над входом в одну из них.

– Там так темно, – сказала Труди. – Вы смотрели вниз?

– Там что-то было, – проговорила Арлин. – Что-то внизу. Кроме темноты.

В ответ прозвучали усилившиеся всхлипы Джойс.

– Я ничего не видела, – ответила Кэролин. – Но я чувствовала.

Она посмотрела на Труди.

– Вы все чувствовали это, правда?

– Нет. – Труди замотала головой. – Это просто течение из пещеры.

– Оно пыталось меня утопить, – сказала Арлин.

– Это просто течение, – повторила Труди. – Со мной уже бывало такое, на море. Подводное течение. Тянет за ноги вниз.

– Ты же не веришь в это, – сухо сказала Арлин. – Зачем врать? Мы все знаем, что мы там чувствовали.

Труди в упор взглянула на нее.

– И что же? Что именно?

Арлин покачала головой. С размазанной тушью и слипшимися волосами она уже не казалась той королевой красоты, какой была всего десять минут назад.

– Я знаю только, что это не течение, – сказала она. – Там были два существа. Не рыбы. Точно не рыбы.

Она не смотрела на Труди, опустив взгляд себе между ног.

– Я чувствовала, как они касаются меня. – Арлин передернуло. – Касаются меня изнутри.

– Замолчи! – внезапно взорвалась Джойс. – Хватит об этом!

– Это же правда, – ответила Арлин. – Ведь так?

Она снова подняла глаза – сначала на Джойс, потом на Кэролин и, наконец, на Труди, которая кивнула.

– Они хотели нас, потому что мы женщины. Рыдания Джойс возобновились с новой силой.

– Утихни, – резко сказала Труди. – Надо подумать.

– О чем? – спросила Кэролин. – Что мы скажем дома.

– Скажем, что пошли поплавать, – начала Кэролин.

– И что?

– Пошли поплавать и…

– И нечто напало на нас? Пыталось в нас забраться? Нечто нечеловеческое, да?

– Ну да, – кивнула Кэролин. – Как было.

– Не говори глупостей, – сказала Труди. – Нас засмеют.

– Но это ведь правда, – настаивала Кэролин.

– Какая разница? Скажут, что не надо купаться в незнакомом месте. И решат, что нас схватила судорога.

– Она права, – сказала Арлин. Но Кэролин не желала отступать.

– А если еще кто-нибудь сюда придет? И с ним случится то же самое? Или он утонет? Представьте себе, что кто-нибудь утонет. Мы будем виноваты.

– Если это озеро образовалось после грозы, то вода сойдет через несколько дней, – сказала Арлин. – А если мы расскажем кому-нибудь, в городе пойдут толки. Мы не сможем жить спокойно. Вся наша жизнь превратится в кошмар.

– Хватит ломать комедию, – сказала Труди. – И так понятно, что нельзя ничего говорить. И никто из нас ничего не скажет. Так? Так, Джойс?

Джойс согласно всхлипнула.

– Кэролин?

– Наверное, да, – последовал ответ.

– Нужно просто договориться, что сказать дома.

– Ничего, – сказала Арлин.

– Ничего? – спросила Джойс. – Посмотри на нас!

– Ничего не объясняй, никогда не извиняйся, – пробормотала Труди.

– Что?

– Так всегда говорит мой отец. – Казалось, от воспоминания о семье она немного приободрилась. – Ничего не объясняй…

– Мы слышали, – перебила ее Кэролин.

– Значит, договорились, – сказала Арлин и встала. – Будем молчать.

Возражений не последовало. Девушки молча оделись и, не оглядываясь, побрели по тропинке прочь, оставив озеро наедине с его тайнами.

II

Поначалу ничего не было. Даже ночных кошмаров. Только приятное томление охватило всех четверых – вероятно, следствие того, что они благополучно вырвались из объятий смерти. Они скрыли от посторонних глаз свой страх и продолжали жить прежней жизнью, храня свою тайну.

В каком-то смысле их тайна сохраняла себя сама. Даже Арлин, которая первая назвала насилие насилием, вскоре начала испытывать при воспоминании о случившемся странное удовольствие. Она не осмеливалась признаться в этом даже подругам. Впрочем, они вообще редко друг с другом разговаривали. Теперь им это было не нужно. Каждая из них исполнилась странным ощущением собственной избранности. Вслух произносила это слово одна Труди, имевшая мессианские наклонности. Арлин же укрепилась в своей всегдашней уверенности, будто она – уникальное прекрасное создание и для нее не существует законов и правил, по каким живет остальной мир. Кэролин приняла это ощущение за эхо откровения, явившегося ей, когда смерть казалась неминуемой; отныне каждый миг, не потраченный на удовлетворение желаний, казался ей потерянным впустую. Для Джойс все было еще проще. Она спаслась ради Рэнди Кренцмена.

Она не стала больше терять времени. В тот же день, вернувшись с озера, она отправилась прямо в Стиллбрук, в дом Креннменов, и объявила Рэнди, что любит его и хочет с ним спать. Он не засмеялся. Он посмотрел на нее изумленно и почти смущенно спросил, знакомы ли они. Раньше подобный вопрос разбил бы ей сердце, но в тот день что-то в ней изменилось. Она перестала быть уязвимой. Да, сказала она, мы знакомы. Мы встречались несколько раз. Но мне плевать, помнишь ты меня или нет. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты занялся со мной любовью. Он смотрел на нее, слушал, а потом спросил: это шутка, да? На что она сказала: нет, не шутка, она отвечает за каждое свое слово, и чего ждать, когда погода хорошая, а дом в их распоряжении?