Явление Сатаны. Записки провинциального сыщика - [8]

Отпустив кота, я вызвал Пульхрова и велел ему немедля отправляться в Погореловку. Сам же решил наведаться к доходному дому Пальцева и понаблюдать со стороны за тремя неизвестными.

Однако, меня ждало разочарование – неизвестных по указанному адресу уже не было. Об этом рассказал дворник, тайно приглашенный в закрытую коляску, на которой я приехал. Он сразу вспомнил описанных мною со слов Мишки Груздя господ.

– Они только одни втроем квартеру сымали. А так жильцы все больше по одному квартируют, – пояснил он свою памятливость.

Снять они пожелали квартиру не в доме, а во флигеле, что во дворе. Квартира там была из пяти комнат с кухней, гостиной и двумя ваннами и стоила не дешево. Но имела весьма большое преимущество – отдельный ото всех вход что с улицы, что со двора.

Два брата Поповы, Валерий и Владимир Петровичи и Иванов Матвей Матвеевич записались представителями некоего московского торгового дома Лопухова (как выяснилось позднее, такого дома и на свете не было). С собою они привезли большой ящик.

– И нести эту махину никому не доверили. Сами перли! – пожаловался дворник, верно все еще державший на приезжих обиду за то, что лишился своих законных чаевых.

Иванов, тот, что блондинистый, сказал ему, дескать, в ящике – образцы товаров, а именно китайского фарфора. Вещи эти хрупкие и требуют аккуратного отношения. Однако, на следующий день ящик куда-то увезли.

Оплатили московские гости за неделю, но прожили меньше.

– Аккурат через четыре дня съехали. Но со всем уважением – мне за хлопоты аж целковый дали.

– Это за какие хлопоты?

Дворник хитро прищурился и крякнул:

– Так ведь больно нетерпеливы оказались. Едва приехамши, сразу же навострились до развлечений. Присоветуй, говорят, Митрич, где б нам женского полу найтить. Да поавантажнее. Теми, что при нашем заведении вьются, оне побрезговали. Я было их к мадам Куркиной направил, но оне говорят, что надобны такие, чтоб к ним на квартеру приехали. Так я и свел их в Хомутовку, она недалече. И с Сонькой Рыжей их и познакомил.

– А что было, когда они девок привезли?

Митрич неловко замялся, почесал затылок и конфузясь сказал:

– Тут извинения просим, господин ротмистр – пьян я был. Господа на радостях мне хорошо отвалили, вот я и не сдержался.

– А приезжал ли кто еще к господам?

– За все время никого. Но вот накануне, как им съехать, были четверо, – бодро закивал Митрич. – Приехали под вечер, по виду – шантрапа, – понизил он голос. – Однова, поговорили тихо и быстро ушли. А на другое утро господа и съехали.

Это он про Груздя, сообразил я.

– Мишка что ль был, Груздь?

Дворник помялся, но все ж кивнул – он, с дружками.

Я усмехнулся, не таи, мол, от меня ничего. Но все ж таки отблагодарил Митрича полтинником. Тот остался весьма доволен.

Было совершенно ясно, что братья Петровы и их приятель Иванов непосредственно связаны со смертью гулящих. Но вот имели ли они отношение к появлению прочих покойников?

Я уже садился за ужин, как приехал пропыленный и уставший Пульхров.

Погореловка, поясню я читателям, не слишком знакомым с нашим уездом, находится в тридцати пяти верстах от города. Так что вы можете себе представить, каково пришлось бокам и иным частям тела Ивана Владимировича, коими он сосчитал каждый ухаб на этой длинной дороге. Но, судя по возбужденному румянцу на щеках и горящим глазам, поездка была не бесполезной.

Наскоро выпив чаю, мы вышли на балкон. Закурили и Иван Владимирович начал свой рассказ:

– Разыскал я, с помощью старосты, дом Зинки. Ее фамилия оказалась Бугрова. Бедняжка действительно от пережитого помутилась в рассудке. Поначалу-то рассказывала складно, но чем ближе к финалу, тем больше тряслась, аж зубами щелкала. А как дошла до самого конца, так и вовсе едва припадок с нею не приключился. Пришлось послать кучера в лавку за водкой. Но и та не сильно помогла. Однако, выяснить удалось много.

Не стану останавливаться на том, что вам, Иван Иванович, уже известно. Перейду сразу к событиям в доме Пальцева, куда Зинку с товарками привезли трое господ. Ей клиенты сразу показались чудными – расположились в большой зале флигеля, выставили на стол пару шампанского. Пили мало, больше разговаривали. Особенно блондин, Владимир Петрович, и напирали все на какие-то страсти – про привидения, кладбища, да чертей. Вроде и смешно рассказывали, но, Зинка говорит, уж больно страшно. Потом двое клиентов ушли с Сонькою, а третий, толстый Матвей Матвеевич, остался с Глашкой и Зинкой. Выпили еще немного шампанского, он опять принялся болтать, а тут и двое его друзей вернулись. Однако без Соньки, сказавши, что та ушла. После чего налили Глашке какого-то вина, из отдельной бутылки. А ей, Зинке, не дали. И опять все повторилось – двое ушли с Глашкой, а Матвей Матвеевич остался с Зинкой. Та, почуяв неладное, попыталась сбежать, но клиент стукнул ей в голову кулаком, и она сомлела. Очнулась в каком-то подвале в полной темноте. Услыхала, что где-то рядом разговаривают. Прислушалась и узнала голоса клиентов. Они слышались как бы из соседней комнаты. Потом мелькнул свет и в раскрытую дверь вошли Валерий Петрович (это тот, что с бакенбардами) и Матвей Матвеевич. Последний, увидав, что Зинка очнулась, замахал руками и закричал: «Только без меня! Я не выдержу!» и убежал.