Явление. И вот уже тень… - [81]
— Дамы и господа. Поскольку поэтическая речь артикулируется на двух уровнях в речевом потоке согласно теоретической практике метаязыка… Якобсон, Рифатерр… И метафора…
Мне плохо слышно, стараюсь вслушаться.
— Поток означающих[28] в процессе создания текста… Альтюссер, Барт, Деррида, Башелар… Откуда явствует, что метонимия… И система знаков… Таким образом, создание текста в рамках господствующей идеологии (или общественной практики отношений «производитель — потребитель») согласно лживой буржуазной пропаганде и научные методы… Именно отсюда оппозиция «отправитель — получатель»… и психоанализ на первом уровне, а это уровень подсознательного, еще Ницше… И учение Маркса о базисе и надстройке… В соответствии с чем система на вторичном уровне поэтической практики, когда антигуманизм и Лакан… И письменность… Откуда символы как средства выражения и архиписьмо, штрих и архиштрих. Таким образом, становится ясно, что формалисты и фонология Трубецкого и, более того, хотя и на основе других практических исследований, Бенвенист, Ельмслев, Сепир, Хомский, Мартине и двойная артикуляция… И метафора… Откуда поэтическая практика означающего… Вот что открывает нам поэтическая речь Максимо Валенте.
Раздались бурные аплодисменты, но только из одной группы статуй, державшихся кружком, словно в аллегорической композиции.
И вдруг глубокая горечь — может, из-за музыки? Или из-за солнечного луча, он еще играет на корешках поэтов. Или из-за паники, внезапно нахлынувшей, когда очевидность одиночества беспощадна, как взрыв. Или из-за предвечернего неба в голубых полосах, оно виднеется в окне, словно бесконечность разлилась. Или из-за невыносимой боли — лишь подумаю о тебе, и она пронзает меня, прежде чем я успеваю понять — почему, но и так понятно. У меня есть даже подходящая к случаю приправа. Теорема XXXV из III части «Этики»[29], поглядеть, так ли оно. Так. Или снова из-за музыки, но я почти не слышу ее. Все жду той части, когда над холмами взлетит зовущий меня глас. Нежность, пронизанная теплом сострадания. Жжение от слез, веки дрожат, полнейшая прострация, но у меня нет времени на переживания, одна из статуй воздела перст. Опустила оный. Сей жест означал несогласие, оратор стоял на столе, он воззрился ввысь, несогласие парило у него над головой. Несогласная статуя была крепкотелая, оттенка слоновой кости, какой бывает у старого мрамора.
— В вашем освещении, поскольку упаднический формализм, ведущий к объективному предательству…
Мне плохо слышно, стараюсь вслушаться.
— Искусство, приводящее к отчуждению, и по этой причине, конкретно говоря, если учесть внутренние противоречия… А отсюда следует, что пролетариат… Никаких уступок! Общественная значимость искусства в условиях капиталистической эксплуатации и классовой борьбы… Таким образом, усыпление масс и классовый дух… Маркс — Энгельс — Ленин — Сталин… Луи Арагон говорил: «Из тьмы железной для завтрашнего дня»…[30] Лживая буржуазная пропаганда… А потому… Быть начеку… Дух самоуничтожения, ведущий к объективному предательству, и коллаборационизм упаднического искусства… И отсюда ясно, какая там еще метафора и прочее дерьмо?
Присутствующие вострепетали, оратор совсем съежился. А я обливаюсь потом, — может, снова под душ?
Но в напряженном молчании еще одна статуя воздела перст. Кто такой? Не очень-то прочная, из гипса всего-навсего, и куски отваливаются, — я хорошо его знаю, разве нет? Мой соратник по «освобождению человека», но я так устал, это ведь Сабино, мне ли его не знать? Но зачем он встревает в эту склоку?
— Разговор шел об искусстве, и я не знаю, допустимо ли… Учитывая самоценность жизни, как таковой, и абсолютность освобождения… Само собой разумеется, что решение экономических проблем… Но я задаюсь вопросом, допустимо ли…
— Хейдеггер![31] Гитлер! Бухенвальд!
— Вся загвоздка состоит в том, чтобы выяснить, действительно ли кусок хлеба обеспечит свободу утробе!
— Экзистенциалист, ква, ква!
— …Ввести человека во владение всеми его богатствами. Вот почему для меня очевидно, что гуманизм… Таким образом, смерть является высшей формой отчуждения.
Во время речи от него отвалилось еще несколько кусков, обнажилась металлическая арматура. Затем поднялся адский гвалт, у меня до сих пор шум в ушах. Только тип с квадратными плечами и белоснежной головой не проронил ни слова, голова свесилась на грудь, виден был затылок. Тип этот спал. Тут между оратором и крепкотелой статуей завязалась перебранка с плевками. Бессвязные слова, как кладбищенские огни, шныряли среди мраморного многоглавия надгробных изваяний.
Какой теплый вечер. Ищу его приметы в вышине, в неподвижности неба, и внизу, в прямоугольном парке, подступающем к зданиям проспекта. Тень прочертила парк по диагонали, зелень газона, растянутого ковром, здесь темнее, там светлее. Мальчишки играют в мяч, я вижу их сверху, мяч увеличивается, взлетая вверх ко мне, и крохотной точечкой падает обратно в траву. Я немного расслабился, мне хорошо. В листве черных тополей дрожит ветерок. Играет блестящими солнечными бликами. На полосах паркинга выстроилось несколько автомашин, точно фигурки в какой-то игре. Другие мчатся по проспекту, распластавшись на брюхе. Высоко в небе летит самолет, за ним тянется длинный хвост, точно за кометой.
В автобиографической повести «Утраченное утро жизни» Вержилио Феррейра (1916–1996), в ему одному свойственной манере рассказывает о непростой, подчас опасной жизни семинаристов в католической духовной семинарии, которую он, сын бедняков с северо-востока Португалии, закончил убежденным атеистом.
Вержилио Ферейра (1916–1997) — крупнейший португальский прозаик XX столетия, писатель с мировым именем, автор десятков романов, повестей, рассказов. Роман «Во имя земли» увидел свет в 1989 году. Герой книги, оказавшись в конце жизненного пути в приюте для престарелых, вспоминает прожитые годы. Избавленный от бытовых забот, он неторопливо восстанавливает в памяти каждый прожитый день. Размышления его сосредоточены не только на реальных событиях, но и на поисках истины и философском ее осмыслении.
Человеческая личность, осознающая себя в мире и обществе, — центральная тема произведений выдающегося прозаика сегодняшней Португалии. В сборник включены романы «Явление», «Краткая радость», «Знамение — знак» и рассказы. Все эти произведения написаны в разные годы, что позволяет представить творческую эволюцию автора.
В книгу вошли небольшие рассказы и сказки в жанре магического реализма. Мистика, тайны, странные существа и говорящие животные, а также смерть, которая не конец, а начало — все это вы найдете здесь.
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.