Ястреб на перчатке - [59]

Его отъезд совпал с возвращением в город Патриции.

При встрече они поначалу немного посмеялись над казусной ситуацией, но потом смех стих сам по себе. Первой перестала улыбаться Пат, в глазах ее промелькнула грустинка, но уже спустя мгновение она заговорила на другую, более веселую тему, а именно о столичных нарядах.

Весь следующий год о Риккардо было мало что слышно, он не выезжал из своего графства. Карл де Санчо, почти переехавший в Вильену к невесте, рассказывал, что тот весь ушел в дела, затеял какую-то бестолковую и опасную реформу — раздал вилланам оружие и объявил их милицией. Но этим его нововведения не ограничивались. В графстве Кардес все религии и верования были объявлены равноправными. Конечно, маракойцы с их особой церковью всегда слыли немножко еретиками, но это было уж слишком. Несколько грандов при поддержке церковников подали на де Вегу жалобу в королевский суд, но безрезультатно: налоги Кардес платил исправно, в отличие от многих ревнителей благочестия.

По рассказам купцов, со стороны скайской и лагрской границ в Кардес потянулись караваны беженцев — де Вега обещал им свободные земли. Через Вильену проезжали наемные тронтовские инженеры, выписанные графом. Инженеры не скрывали цель работ — строительство и проектирование шахт и дорог.

Старики ворчали, вот, дескать, куда уходят богатства, собранные отцом непутевого Риккардо. Так, бурчали они, спускают семейные достояния.

Имя де Веги часто всплывало в вильенском обществе, основном как повод для безобидных шуток.

Легкие шаги раздались в спальне Риккардо. В свете лун, проникающем сквозь раскрытое окно, он увидел фигуру Кармен, соблазнительно-притягательную в тонкой прозрачной ночной рубашке. Да и кто еще мог зайти ночью в спальню графа Кардеса?

Но Риккардо не тронули ее прелести. В ту ночь он был к ним равнодушен. Графа бил жестокий озноб. Он дрожал, несмотря на жаркую ночь за окном, лежал на боку, завернувшись в шелковую простыню, поджав под себя ноги и скрестив руки на груди. В комнате чувствовался запах вина. Кармен подошла к Риккардо. Под ногами звякнула пустая бутылка. Девушка присела на кровать, положила руку ему на лоб. Прикосновение было холодным.

— Я убью ее, Риккардо, она пьет из тебя силы, как вампир, — прошептала она.

— Нет, Кармен, никого убивать не нужно. — Улыбка на мгновение озарила его лицо. — Я просто начал вспоминать, и прошлое оказалось сильнее меня.

— Она твой злой рок.

— Нет, она моя судьба. От судьбы не уйдешь. — Де Вегу трясла мелкая дрожь.

— Ты замерз? — лукаво спросила она, стараясь отвлечь его. — Я тебя согрею.

Кармен забралась к нему под простыню, ее горячие губы коснулись ямки у основания шеи, ладонь с острыми ноготками побежала по животу вниз.

— Нет, Кармен, не надо, — он остановил ее руку. — Просто побудь рядом.

Риккардо крепко и нежно прижал ее к себе, словно боялся потерять и остаться в одиночестве в этом мире. Один против ночи, лун и воспоминаний.

Кармен долго не смыкала глаз, ждала, пока дыхание Риккардо станет ровным, пульс успокоится и он заснет спокойно и безмятежно, как ребенок.

Риккардо лежал, боясь пошевелиться, чтобы не разбудить девушку. Сон Кармен всегда был чуток. Ей не меньше, чем ему, нужен был отдых. Тепло ее тела согрело графа, но он никак не мог заснуть, лишь притворялся — прошлое мешало. Хотелось выть на луну в бессильной злобе от невозможности что-либо изменить, но на груди у Риккардо спала Кармен, и он молчал.

— Сеньора, взгляните на эти ткани — прекрасный шелк, привезен прямиком из Далмации. Уверяю вас, такого вы даже в столице не найдете, — расхваливал товар дородный купец. На комплименты гостье он тоже не скупился: — Я просто счастлив, что такая красивая леди заглянула в мою скромную лавку, это такая честь — принимать у себя гостью графа Риккардо!

Скромная лавка представляла собой целый этаж большого дома, лучший магазин тканей и одежды во всем Осбене, так, по крайней мере, говорили люди на улице.

Патриция утром вышла в город, побродить по улицам, посмотреть, как живут люди. Ей было скучно, тесно и душно в просторной резиденции графа. А главное — одиноко.

— Как вы сказали? — удивленно переспросила она. — Гостью графа?

— Да, гостью графа, — широко и тепло улыбнулся толстяк-купец. — Граф еще вчера предупредил всех, что к нему приехала старая знакомая.

Патриция ничего не ответила, она зашла в магазин по старой памяти, раньше девица дель Карпио очень любила выбирать себе ткани на платья, теперь же вдова де Васкес носила один цвет — черный.

— Не хотите шелк, так, быть может, мне предложить вам атлас из Остии или же бархат из Лагра?

— Нет, ваши ткани великолепны, но мне сейчас они ни к чему.

— Понимаю, сеньора. Война многих сгубила. Вот жена покойного графа де Санчо или фаворитка Хуана де Боскана всегда раньше делали у меня покупки, когда бывали в Осбене. А сейчас нет ни графов, ни их жен, ни платьев, — вздохнул торговец.

Патриция кивнула, она не стала уточнять, что муж ее пал, сражаясь с упомянутыми особами и лично с де Вегой. Спросила:

— У вас в Осбене бунт… — она сделала акцент на этом слове, — бунт против короля многих сгубил?