Ясное, как солнце, сообщение широкой публике о подлинной сущности новейшей философии. Попытка принудить читателей к пониманию - [18]
Должно ли ваше утверждение, что в многообразии сознания существует систематическая связь, подобным же образом обозначать: это сознание осуществлено каким-либо мастером в соответствии с понятием подобной связи, и наукоучитель вновь изобретает, следуя за ним, это понятие? Где этот мастер, как и откуда произвел он это сознание?
Автор. А что, если бы это значило иное, и сходство с изделием не было бы столь значительным? Что, если бы кажущееся двусмысленным положение обозначало бы лишь следующее. Многообразие сознания можно, между прочим, рассматривать и так, как будто бы в нем имелась систематическая связь; или – существуют два способа рассматривать и понимать определения сознания: частью непосредственный, т. е. такой, при котором отдаются этим определениям и находят их такими, какими они сами по себе даны; частью непосредственный, т. е. такой, при котором систематически выводят, какими они должны быть даны согласно этой систематической связи. Следовательно, это воззрение может быть понято лишь после того, как действительное сознание будет налицо, без того, однако, чтобы принимать во внимание его содержание, но не до того, как это сознание будет налицо, и это воззрение не существует не в ком ином, как в том, кто его составляет себе, действуя с неограниченной свободой. Наукоучитель, следовательно, и лишь он один, был бы мастером сознания, если здесь все же может быть мастер, собственно говоря, тем, кто вновь изобретает сознание по образцу его; однако без того, чтобы можно было предположить и принять всерьез, что существовали первоначально первый творец и понятие, согласно которому он изготовил свое изделие.
Читатель. Следовательно, я, если правильно тебя понял, должен представлять себе это следующим образом: сознание, как основное определение моей жизни, существует; это достоверно, поскольку только достоверно то, что существую я сам, – и довольно об этом. Это сознание является в виде лишенного взаимной связи многообразия, – и довольно об этом. Что это за сознание, я знаю потому именно, что я им обладаю, а о дальнейшем мне, раз я стою на этой точке зрения, нечего и спрашивать.
Но, кроме того, еще ведь возможно вывести это многообразие систематически, как такое, каким оно должно быть, именно таким, каково оно есть, если сознание вообще должно существовать. Это воззрение, это выведение, эта систематическая связь, получающаяся в выведении, существует лишь для того, кто составляет себе это воззрение, и абсолютно ни для кого другого; а о чем-нибудь дальнейшем, если стоять на этой второй точке зрения, также не спрашивают.
Автор. Так я это и понимаю.
Читатель. Пусть будет так: несмотря на то что и здесь я больше усваиваю твое мнение лишь в историческом аспекте, чем действительно понимаю его, и несмотря на то что у меня остается еще целый ряд вопросов.
Но далее. Мастер, который составляет себе понятие о механическом изделии, сводит в этом понятии многообразие к единству единого результата. Изделие должно достигать той или другой определенной цели, и многообразие и соединенное действие этого многообразия содержат, согласно понятию мастера, условия, при которых изделие только и может достигать этой намеченной цели; и это единство предшествует не только изделию, но даже и понятию многообразия. Это последнее, т. е. понятие, возникает лишь через единство и ради него и определяется им. Требуется именно подобного рода многообразие для того, чтобы была достигнута эта цель.
Подобное понятие единства представляется мне совершенно неразрывным с понятием систематической связи. Твой наукоучитель, следовательно, должен был бы иметь понятие подобного единства, подобной цели и результата всякого сознания, к чему он свел бы многообразие в качестве условия его.
Автор. Без сомнения.
Читатель. И при этом он не может найти это единство лишь в системе, но оно должно быть у него еще до того, как он приступит к своему систематическому выведению; подобно тому как мастер должен знать, какую цель преследует его изделие, еще до того, как он может начать отыскивать средства для достижения этой цели.
Автор. Без сомнения, наукоучитель должен располагать этим понятием единства еще до системы.
Читатель. Мастер свободно мыслит себе эту цель; он создает ее посредством своего мышления, ибо как существование, так и устройство изделия зависят исключительно от мастера. Так как нayкоучителю ни в коем случае не приходится творить сознание, но оно существует независимо от него и притом таким, как оно есть, согласно твоему собственному выражению, то он не может это единство свободно измыслить; ибо действительно и без содействия философа существующее многообразие должно ведь и находиться в соотношении с этим единством также без содействия философа. Столь же мало может он, как уже сказано, найти это единство путем своего систематического выведения; ибо уже для возможности выведения предполагается это единство. И, наконец, столь же мало может он найти это единство посредством восприятия в действительном сознании, ибо в последнем, согласно предположению, имеется только многообразие, но отнюдь не единство. Как, следовательно, и каким образом прийти к этому единству?
Впервые в науке об искусстве предпринимается попытка систематического анализа проблем интерпретации сакрального зодчества. В рамках общей герменевтики архитектуры выделяется иконографический подход и выявляются его основные варианты, представленные именами Й. Зауэра (символика Дома Божия), Э. Маля (архитектура как иероглиф священного), Р. Краутхаймера (собственно – иконография архитектурных архетипов), А. Грабара (архитектура как система семантических полей), Ф.-В. Дайхманна (символизм архитектуры как археологической предметности) и Ст.
Серия «Новые идеи в философии» под редакцией Н.О. Лосского и Э.Л. Радлова впервые вышла в Санкт-Петербурге в издательстве «Образование» ровно сто лет назад – в 1912—1914 гг. За три неполных года свет увидело семнадцать сборников. Среди авторов статей такие известные русские и иностранные ученые как А. Бергсон, Ф. Брентано, В. Вундт, Э. Гартман, У. Джемс, В. Дильтей и др. До настоящего времени сборники являются большой библиографической редкостью и представляют собой огромную познавательную и историческую ценность прежде всего в силу своего содержания.
Атеизм стал знаменательным явлением социальной жизни. Его высшая форма — марксистский атеизм — огромное достижение социалистической цивилизации. Современные богословы и буржуазные идеологи пытаются представить атеизм случайным явлением, лишенным исторических корней. В предлагаемой книге дана глубокая и аргументированная критика подобных измышлений, показана история свободомыслия и атеизма, их связь с мировой культурой.
Макс Нордау"Вырождение. Современные французы."Имя Макса Нордау (1849—1923) было популярно на Западе и в России в конце прошлого столетия. В главном своем сочинении «Вырождение» он, врач но образованию, ученик Ч. Ломброзо, предпринял оригинальную попытку интерпретации «заката Европы». Нордау возложил ответственность за эпоху декаданса на кумиров своего времени — Ф. Ницше, Л. Толстого, П. Верлена, О. Уайльда, прерафаэлитов и других, давая их творчеству парадоксальную характеристику. И, хотя его концепция подверглась жесткой критике, в каких-то моментах его видение цивилизации оказалось довольно точным.В книгу включены также очерки «Современные французы», где читатель познакомится с галереей литературных портретов, в частности Бальзака, Мишле, Мопассана и других писателей.Эти произведения издаются на русском языке впервые после почти столетнего перерыва.
В книге представлено исследование формирования идеи понятия у Гегеля, его способа мышления, а также идеи "несчастного сознания". Философия Гегеля не может быть сведена к нескольким логическим формулам. Или, скорее, эти формулы скрывают нечто такое, что с самого начала не является чисто логическим. Диалектика, прежде чем быть методом, представляет собой опыт, на основе которого Гегель переходит от одной идеи к другой. Негативность — это само движение разума, посредством которого он всегда выходит за пределы того, чем является.
В монографии на материале оригинальных текстов исследуется онтологическая семантика поэтического слова французского поэта-символиста Артюра Рембо (1854–1891). Философский анализ произведений А. Рембо осуществляется на основе подстрочных переводов, фиксирующих лексико-грамматическое ядро оригинала.Работа представляет теоретический интерес для философов, филологов, искусствоведов. Может быть использована как материал спецкурса и спецпрактикума для студентов.
Юлия Кристева и Филипп Соллерс — экстраординарная пара французских интеллектуалов XX века, объединившая вокруг себя многих знаменитых мыслителей своего времени; их концепции оказали немалое влияние на становление континентальной философии и на формирование современной европейской гуманитарной мысли. В диалогах Кристевой и Соллерса брак предстает как неисчерпаемый ресурс для взаимопомощи и партнерства, а также как поле для интеллектуальных состязаний. Дискуссия между супругами, которая длится вот уже несколько десятилетий, и легла в основу этой книги.
Джона Стюарта Милля смело можно назвать одним из первых феминистов, не побоявшихся заявить Англии XIX века о «легальном подчинении одного пола другому»: в 1869 году за его авторством вышла в свет книга «О подчинении женщины». Однако в создании этого произведения участвовали трое: жена Милля Гарриет Тейлор-Милль, ее дочь Элен Тейлор и сам Джон Стюарт. Гарриет Тейлор-Милль, английская феминистка, писала на социально-философские темы, именно ее идеи легли в основу книги «О подчинении женщины». Однако на обложке указано лишь имя Джона Стюарта.
Бенджамин Франклин – человек невероятного значения в истории Америки. Он был политиком, дипломатом, писателем, изобретателем и единственным отцом-основателем, кто поставил свою подпись под тремя важнейшими документами эпохи: Декларацией независимости США, Конституцией США и Версальским мирным договором 1793 года, завершившим Войну за независимость. Его лицо украшает стодолларовую купюру, и он является автором крылатого выражения «Время – деньги», и он знал, о чем говорит. В своей автобиографии Франклин рассказывает об этапах формирования и становления: о детстве, о начале работы издателем, о войне и невероятном трудолюбии и проницательности, которые позволили ему стать одной из главных фигур эпохи. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
«О любви» Стендаля (1822 г.) – ярчайший трактат классика французской литературы, впервые связавший проявления любви с характером народов и особенностями исторических эпох. Стендаль доказывал, что любовь – не просто чувство, а особая работа с собственным характером. Отказавшись от любых идеалистических объяснений любви, писатель связал ее с чувством стыда как с социальным чувством. Наблюдения Стендаля над причинами зарождения любви стали важны для романной драматургии на протяжении всего XIX века. В данном издании трактат Стендаля дополнен предисловием профессора РГГУ Александра Маркова.