Ящик водки. Том 1 - [16]
Если процедура натурализации иммигранта будет простой и понятной, а на новой родине он сможет получить пустующую сейчас землю или работу, иметь возможность открыть свой, пусть маленький, бизнес, то мы получим в достаточно сжатые сроки миллионы лояльных и трудолюбивых граждан. Об этом свидетельствует опыт китайской иммиграции в США и другие страны. А уж тяга китайцев к образованию стала, наверное, общим местом… к комментарию Коха
О том, что китайская экспансия неизбежна, писал еще Чехов (Суворину, в 1890 году, из Благовещенска): «Китайцы начинают встречаться с Иркутска, а здесь их больше, чем мух… Китайцы возьмут у нас Амур — это несомненно, …все смеются, что Россия хлопочет о Болгарии, которая гроша медного не стоит, и совсем забыла об Амуре».
Поднимал тему и Солженицын — еще в те времена, когда китайские рестораны в Москве считались экзотикой. При этом он полагал, что китайцы все-таки отнимут у нас Сибирь и Дальний Восток, а не ассимилируются. Пример с населением прерий англичанами мне кажется как раз удачным в том смысле, что работает на нашу с Солженицыным версию. Приезжие англичане не ассимилировались с местным населением типа команчей, а, напротив, насадили в Новом Свете свою идеологию, привили там свой язык, свою веру и свои традиции. Чтоб это все удалось, они там провели этническую чистку. По справедливости, натовская авиация за это должна была бомбить Штаты с тем же усердием, что и Югославию. Но оставим в стороне вопросы морали и справедливости. Если посмотреть на вопрос цинично, то белые иммигранты построили на месте пустых унылых прерий с редкими вигвамами довольно приличную страну. Похоже, и китайцы собираются пойти по этому пути, при том что другого у них, боюсь, и нет. Я видел там у них, в Китае, новые прекрасные города, построенные в последние пять—десять лет. Это не картонные халабуды, в которых селятся в России русские же беженцы (русские беженцы — это звучит как-то по-оксюморонски; попробуйте себе представить беженцев американских или, к слову, китайских) из бывших союзных республик — я такие поселки видел в центральной России, — но современные мегаполисы с небоскребами и транспортными развязками. Не строят сегодня у нас таких городов. И не пашут на коровах по колено в воде, и не едят вареных куриных пальцев, и не возят урожай на грузовых велосипедах, как это легко делают китайцы. Надо также принять к сведению, что, по статистике, на одного русского приходится десять китайцев. Это куда более катастрофично, чем на десять девчонок — девять ребят. Пока что эти превосходящие силы китайцев размножаются очень вяло по причине жестких санкций к многодетным. В России такие санкции законодательством не предусмотрены, так что плодиться и размножаться они будут неуправляемо… В отличие от русских, которым размножаться никто не мешает — более того, нас к этому призывает титульная религия. Плодитесь, стало быть, и размножайтесь… Все условия созданы, ан нет…
Продолжение комментария
…Но все эти источники роста населения не исключают главного. Нужно рожать. Рожать и рожать. Нация должна понять, что у нее нет выбора. Либо она начнет рожать, либо в исторически короткие сроки исчезнет как самостоятельный этнос. Она состарится и вымрет. Ее ассимилируют, развезут, перекрестят. Мало того, что нужно рожать. Нужно рожать полноценных и дееспособных граждан. Людей, которые в состоянии обеспечить себе и своим детям достойную жизнь. Не алкашей и бомжей, лентяев и горлопанов-нахлебников, не лоханкиных с их «сермяжной правдой», а бодрых и уверенных в своих силах граждан. Граждан, которые видят, что качество их жизни есть функция от их труда.
Теперь давайте посмотрим на ситуацию с другой стороны. Вот есть семья. Двое половозрелых особей — мужчина и женщина. Живут они, поживают, добра наживают. Заводят ребеночка. Надоедают потихоньку друг другу. Сначала невинный флирт на стороне, затем — серьезные романы. И вот он уже разрывается на части. Тут — опостылевшая жена, а там — милая, единственная. Как же я не замечал раньше. Это и есть моя желанная, моя судьба, какой я был дурак, что женился на этой стерве, и т.д. Алкоголь. Неизбежный разрыв, развод с распиливанием шкафа.
Старая жена с ребятенком оставляется и предпринимается попытка устроить новую ячейку общества. Опять поначалу все прекрасно. Летний отдых, романтические вечера. Потом снова постылый быт, новое дитя, стиральная машина… Флирт на стороне. Ах, черт, «председательская» железа, подлая. Виагра. Она такая молодая, красивая. Какой я подлец! Она меня так любит. Пенсия. Старость. Смерть.
Подведем итог. Четверо людей произвели двоих детей. Причем один из них воспитывался в неполной семье (детская комната милиции, вечное безденежье, несчастная, рано состарившаяся на трех работах мать, ненависть к отцу-предателю). А все моногамность подлая. Моногамность — слишком большая роскошь для вымирающей нации. Особенно если эта нация находится под угрозой наступления другого энергичного этноса, не обремененного предрассудками.
Наиболее современный институт полигамии в исламских странах показывает его эффективность как с демографической, так и с материальной стороны. Здесь нет нужды описывать все особенности полигамного брака в его патриархальном варианте, но то, что этот вариант позволяет всем трем женщинам осуществить свое основное предназначение — стать матерью, и не один раз, — на мой взгляд, очевидно. Причем дети в таком браке не воспитываются ущербными, обиженными на весь мир. Они лишены глубоко скрытых комплексов, сформированных неполной семьей.
С одной стороны, это книга о судьбе немецких колонистов, проживавших в небольшой деревне Джигинка на Юге России, написанная уроженцем этого села русским немцем Альфредом Кохом и журналистом Ольгой Лапиной. Она о том, как возникали первые немецкие колонии в России при Петре I и Екатерине II, как они интегрировались в российскую культуру, не теряя при этом своей самобытности. О том, как эти люди попали между сталинским молотом и гитлеровской наковальней. Об их стойкости, терпении, бесконечном трудолюбии, о культурных и религиозных традициях.
С начала 90-х гг., когда за реформу экономики России взялась команда Егора Гайдара, прошло уже немало времени, но до сих пор не утихают споры, насколько своевременными и правильными они были. Спас ли Гайдар Россию от голода и гражданской войны или таких рисков не было? Можно ли было подождать с освобождением цен или это была неизбежность? Были ли альтернативы команде Гайдара и ее либеральному курсу? Что на самом деле разрушило Советский Союз? Почему в стране так и не была построена настоящая либеральная экономика и реформы «застряли» на полпути? Что ждет нас в будущем?Эти и другие важные события из истории России обсуждают сами участники реформ 90-х.
Два циничных алкоголика, два бабника, два матерщинника, два лимитчика – хохол и немец – планомерно и упорно глумятся над русским народом, над его историей – древнейшей, новейшей и будущей…Два романтических юноши, два писателя, два москвича, два русских человека – хохол и немец – устроили балаган: отложили дела, сели к компьютерам, зарылись в энциклопедии, разогнали дружков, бросили пить, тридцать три раза поцапались, споря: оставлять мат или ну его; разругались на всю жизнь; помирились – и написали книгу «Ящик водки».Читайте запоем.
Признаться, я уже давно привык к тому, что "во всем виноват Чубайс". Эдакое всенародное пугало, бездушный истукан. Одним словом — "Чубайс на ваши головы!" Оправдываться не собираюсь: я не девушка и не кандидат в депутаты, чтобы всем нравиться. Но все — таки в одном, принципиальнейшем, как мне кажется, вопросе мне бы очень хотелось быть понятым своими соотечественниками. Были ли у меня и моих соратников по приватизации ошибки? Конечно, были, но пусть в нас бросит камень тот, кто, активно участвуя в проведении российских реформ, не делал их.
Эта книга — рвотное средство, в самом хорошем, медицинском значении этого слова. А то, что Кох-Свинаренко разыскали его в каждой точке (где были) земного шара, — никакой не космополитизм, а патриотизм самой высшей пробы. В том смысле, что не только наша Родина — полное говно, но и все чужие Родины тоже. Хотя наша все-таки — самая вонючая.И если вам после прочтения четвертого «Ящика» так не покажется, значит, вы давно не перечитывали первый. А между первой и второй — перерывчик небольшой. И так далее... Клоню к тому, что перед вами самая настоящая настольная книга.И еще, книгу эту обязательно надо прочесть детям.
Этот сборник стихов и прозы посвящён лихим 90-м годам прошлого века, начиная с августовских событий 1991 года, которые многое изменили и в государстве, и в личной судьбе миллионов людей. Это были самые трудные годы, проверявшие общество на прочность, а нас всех — на порядочность и верность. Эта книга обо мне и о моих друзьях, которые есть и которых уже нет. В сборнике также публикуются стихи и проза 70—80-х годов прошлого века.
Перед вами книга человека, которому есть что сказать. Она написана моряком, потому — о возвращении. Мужчиной, потому — о женщинах. Современником — о людях, среди людей. Человеком, знающим цену каждому часу, прожитому на земле и на море. Значит — вдвойне. Он обладает талантом писать достоверно и зримо, просто и трогательно. Поэтому читатель становится участником событий. Перо автора заряжает энергией, хочется понять и искать тот исток, который питает человеческую душу.
Когда в Южной Дакоте происходит кровавая резня индейских племен, трехлетняя Эмили остается без матери. Путешествующий английский фотограф забирает сиротку с собой, чтобы воспитывать ее в своем особняке в Йоркшире. Девочка растет, ходит в школу, учится читать. Вся деревня полнится слухами и вопросами: откуда на самом деле взялась Эмили и какого она происхождения? Фотограф вынужден идти на уловки и дарит уже выросшей девушке неожиданный подарок — велосипед. Вскоре вылазки в отдаленные уголки приводят Эмили к открытию тайны, которая поделит всю деревню пополам.
Из сборника «Соло для оркестра». Чехословацкий рассказ. 70—80-е годы, 1987.
Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.